Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - [25]

Мудрый голландец Ребек смог удержать при Катр-Бра 8000 человек, но вновь прибывшие отступали от французов в панике, в то время как люди Бернгарда Саксен-Веймарского, все еще без патронов, укрывались в лесу Боссю. Казалось, ничто не способно остановить наступление французов, но тут, к счастью, из Брюсселя подошла великолепная дивизия сэра Томаса Пиктона. В голове шел 95-й полк. Его сразу отправили на левый фланг, чтобы не пустить французов на дорогу к Линьи, а остальных использовали для отражения прямой атаки по Брюссельскому тракту. К югу от перекрестка принялись отцеплять несколько свежеприбывших британских пушек, однако они сразу же попали под огонь французских застрельщиков, засевших в высокой ржи. Во ржи прятались и голландские застрельщики, но их уже успели вытеснить, и теперь французы из укрытия расстреливали британских артиллеристов и свежую пехоту. Лейтенант Эдвард Стивенс из 32-го Корнуэльского полка так описывал огонь французских застрельщиков: «Очень досадно… Наши падали со всех сторон».

В истории Ватерлоо застрельщики сыграли важную роль. В основном это пехотинцы-специалисты, чья работа – сражаться не в линии и не в колонне (хотя они умели и нередко сражались и там, и там). Они формировали линию застрельщиков, которая растягивалась и обстреливала расположение противника. В каждом батальоне была своя «легкая рота», а иногда таким был и целый батальон, как, например, 95-й стрелковый. Французы стремились увеличить число застрельщиков, поскольку, как и артиллерия, застрельщики могли ослабить противника еще до начала атаки колонной. Лучшей защитой от застрельщиков были другие застрельщики, так что в битве с обеих сторон перед регулярным строем рассыпались дополнительные легкие части. Рассыпной строй делал их неудобной мишенью для неточных мушкетов и редкой добычей для пушечных ядер, хотя серьезную опасность для них представляла картечь – артиллерийский прием, превращавший пушку в гигантский дробовик. Застрельщики работали парами. Один стрелял, а его компаньон заряжал. В идеальном случае французские застрельщики, которых называли вольтижерами или тиральерами, должны идти перед строем до расстояния мушкетного выстрела от вражеского войска, а затем открыть огонь и выбить вражеских офицеров. Тиральеры – официальное название, от французского tirer (стрелять), а voltigeur – гимнаст, плясун, поскольку застрельщик должен быть ловким, уметь передвигаться быстро. Стреляли они с колена или лежа, превращаясь в плохую цель для противника, и могли нанести вражеской линии очень серьезный урон, но только с близкого расстояния. Обычно французские застрельщики превосходили британских числом, хотя у британских имелось серьезное преимущество. Многие из них были вооружены нарезным штуцером – оружием, от которого наполеоновская армия отказалась. Недостаток штуцера в том, что пуля, обернутая кожаным «пластырем», заводится в нарезной ствол очень туго, это требует гораздо больше времени, чем затолкнуть пулю в гладкий ствол мушкета. Зато достоинство штуцера – его точность. Британцы использовали винтовку Бейкера – превосходное и надежное оружие, точность которого далеко превосходила точность любого мушкета.

Застрельщики не рисковали уходить далеко от своего родного батальона, потому что в смертельной игре «камень-ножницы-бумага» Наполеоновской эпохи, проводимой среди артиллерии, пехоты и кавалерии, они были почти беззащитны против кавалерии. Их рассыпной строй не позволял им держать каре или стрелять залпом, и конница могла уполовинить ряды стрелков за считаные секунды, но, когда дивизия Пиктона подошла к Катр-Бра, не нашлось конницы, чтобы разделаться с французскими стрелками. Черный Легион из Брауншвейга добрался до Катр-Бра вместе с Пиктоном, но остальная часть кавалерии Веллингтона еще находилась в пути, и герцог решил атаковать французских стрелков линейной пехотой. За вражескими застрельщиками находились колонны французской пехоты, но британские линии всегда без труда разбивали французские колонны, поэтому Веллингтон бросил вперед шесть батальонов.

Они катастрофически уступали противнику числом. Французы шли тремя колоннами. Самая большая из них, свыше 8000 человек, наступала в северном направлении возле леса Боссю. Центральная колонна, шедшая вдоль дороги, насчитывала 5400 человек, справа от них двигались еще 4200. Всех их поддерживали более 50 пушек и конные отряды. Шесть батальонов британской пехоты составляли 3500 человек, им противостояло по меньшей мере 17 000, да еще артиллерия и конница, зато эти батальоны были лучшими и самыми опытными во всей армии Веллингтона.

Последовал типичный для того времени смешанный бой. Одним из этих батальонов был 42-й, Черная Стража, шотландцы в килтах, чуть больше 500 человек. Джеймс Энтон служил сержантом в этом батальоне, первым прошедшим по ржаному полю, где голландские стрелки были раздавлены мощной французской атакой.

Стебли соломы мешали нам наподобие тростника на болоте. Верхушки колосьев поднимались выше наших боннетов, и мы проламывались сквозь них, пробивали себе дорогу так быстро, как только могли. Пока прошли насквозь, до клеверного луга, очень устали, однако тут же собрались в линию и смогли быстро двигаться дальше. Бельгийские стрелки отступали сквозь наши ряды, в один момент мы превратились в их беспощадных преследователей. Казалось, наше внезапное появление парализовало их наступление. Уже один вид нашего одеяния вместе, конечно, с нашим внезапным выходом пошатнул их решимость. Теперь уж мы наступали, наши ружья заряжены, наши штыки блестят, желая испить их крови. А те, кто так гордо выпустил вперед себя бельгийцев, теперь бросились бежать… Мы пустились за ними так быстро, что почти превратились в толпу, и маршал Ней, который командовал врагом, увидав нашу дикую, неприкрытую ярость, приказал атаковать нас уланскому полку… Мы приняли их за брауншвейгцев.