Ватажники атамана Галани - [2]

— Зовут меня Галактион Григорьев, а ещё кличут атаманом Галаней. Отдайте мне караван без боя, солдатушки, и переходите ко мне на службу, а я уж вас не обижу! И вольготней и сытнее будет.

— Братки, атаман ведь дело говорит! — закричал Иван Захаров. — Что у солдата, что у татя — жизнь короткая, но у татя она куда веселей! Нам терять нечего! Бей «галунов»!

«Галунами» у нас солдаты обзывают офицеров и прапорщиков.

Солдаты взбунтовались. Очевидно такова их подлая сущность — сколько волка не корми, он всё равно овец задерёт и в лес убежит. Поручик Андрей Головин, прапорщик Трофим Козьмин и немногие оставшиеся верными присяге рядовые храбро защищались, но вскоре большинство их было перебито, а тела выброшены в реку.

— Ну, теперь, смотри казак, не обмани! — сказал Галане Иван Захаров, сделавшийся вожаком изменников. — Большой грех теперь на нас!

Ушкуйники беспрепятственно взошли на суда. Торговых людей и их приказчиков били и пытали до полусмерти, женщин изнасиловали, а раненному поручику Головину Иван Захаров лично перерезал горло багинетом.

Разбойники оставили купцов в одном исподнем на берегу. Они пешком пришли в Саратов просить у меня защиты и справедливости. Я велел записать их рассказ о произошедшем, сделать опись украденных товаров, а затем отправил с обозом в Астрахань.

Как мне впоследствии сказали, таких дерзких разбоев не было в наших краях со времён бунтовщика Кондрашки Булавина.

Через несколько дней мне доложили, что на той стороне Волги у калмыцкого базара стоит мокшана, нагруженная добром с ограбленного каравана. И хозяин её продаёт товар калмыкам. Я немедленно велел мокшану задержать, а купца заковать в колодки и посадить в острог. При обыске на судне нашли шёлковые ткани, оружие, ковры и многие другие предметы, значившиеся в описи.

Вернувшись в присутствие, я послал за арестованным для допроса, и тут выяснилось, что купец в остроге удавился. В тот же вечер, осведомителя, донёсшего о мокшане, нашли у моих ворот мёртвым. А к воротам кинжалом была приколота бумага, на которой кровью убитого было выведено одно слово «остерегись». Жена моя после этого впала в бурную истерику. Едва успокоили.

Тогда я заподозрил, что кое-кто из тех, кому надлежит искоренять зло, либо из страха, либо из корысти оказывает злодеям содействие. Попытался выявить воровских пособников среди моих солдат и офицеров, но натолкнулся на глухое молчание. Даже под угрозой дыбы никто не сознался. Доверять я с тех пор никому не могу. Везде беспредел, воровство и измена.

Каюсь, Антон Мануилович, испугался. Не за себя, за Анну Прокопьевну, за Катюшу и Лизавету. Дознание по делу прекратил, атаману Галане и далее позволил творить его чёрные дела.

Потому то и обращаюсь к тебе за помощью. Пока зима да весна у нас спокойно. Разбойники по медвежьим углам сидят. А как только пойдут по Волге караваны Галаня опять за своё примется и чувствую пуще прежнего…».

Пока секретарь Девиера Афоний читал письмо, тот всё больше хмурился. Когда он закончил, генерал-полицмейстер произнёс:

— Что ты обо всём этом думаешь Афоня?

— Неплохо бы послать туда человечка, разузнать, что за Галаня такой. Чую, дело попахивает бунтом. Стенька Разин тоже поначалу купцов грабил, а потом народным заступником заделался и на Москву поход учинил. Коли прозеваем такое, Пётр Алексеевич с нас три шкуры сдерёт.

— Это он с меня сдерёт. Ты тут причём, — фыркнул Девиер.

В тот же день Антон Мануилович отправился в Летний дворец на доклад к государю. Тот только что вернулся из дома молдавского князя Дмитрия Кантемира и находился в дурном расположении духа, так как красавица княжна Мария, ссылаясь на недомогание, отказалась участвовать в развлечении царственного гостя и, несмотря на уговоры отца и молодой мачехи Настасьи Трубецкой, предпочла оставаться в своих покоях.

— Ну, докладывай, какие в моём Парадизе нынче случились происшествия, — велел государь, злобно зыркая исподлобья на генерал-полицмейстера.

Антон Мануилович принялся докладывать:

— В городе прошлым вечером произошло двойное смертоубийство на свадьбе у капитана Стата.

— Ай-ай-ай, — покачал головой государь. — Как же так? Рассказывай.

— На свадьбу были приглашены французские лекари Гарре и Гови, — начал Девиер. — Когда в самый разгар праздника они плясали со своими жёнами, в дом явились два офицера в изрядном подпитии. Увидев хорошеньких барышень, они вознамерились отнять их у мужей. Вышла ссора, во время которой офицер имя которого Бодон обнажил шпагу и проколол насквозь руку лекаря Гарре. В тоже время его товарищ Гови был ранен вторым офицером капитаном Саксом. Почувствовав рану, он зажал её пальцем и обратился было в бегство, но капитан погнался за ним и заставил вбежать опять в свадебную комнату, где он и упал без чувств подле своего товарища. Одержав победу, офицеры вновь принялись приставать к жёнам названных лекарей. Но гости, возмущённые бесчинством пропоиц, вооружились кто шпагой, кто стулом и выгнали тех из дома. Однако капитан Сакс и поручик Бодон, раздражённые данным им отпором, снова ворвались в дом и на глазах у всех гостей совершили убийство обоих лекарей. Пользуясь поднявшейся суматохой, оба убойца скрылись. Их сейчас ищут по всему Питербурху.