Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди - [18]

Жизнь продолжается! Но что это за жизнь?

Радость выживания пока была отчетливой и искренней. Но какой силе он обязан? Может, его собственная психика мобилизовала все ресурсы организма на борьбу? Писали ведь в учебниках по психологии, что какая-то бабка так психанула во время пожара, что буквально выпорхнула из хаты вместе с двадцатипудовым сундуком.

От охотников осталось шесть трупов, после смерти они утратили невидимость и начали быстро темнеть. Явно выходцы из Центральной Азии — значит, джихадисты. Ни одного налепленного или наколотого боди-компьютера, вся аппаратура, кроме бимонов, была глубоко инкорпорирована в их тела. Василий стянул трупы в овражек, туда же кинул ненужное ему оружие, засыпал все это хозяйство прошлогодней листвой и ветками.

Несмотря на неизвестное будущее, впервые за девять лет имелось осознание исполненного долга. Василий Савельевич улыбаясь как Франциск Азизский птичкам и белочкам, направился в сторону поселка. Собственно, спешить было некуда. От Камышинского либо уже угольки остались, либо никто не сунулся туда вовсе.

По дороге оптимизм растаял. И не потому что в овраге лежало шесть трупов — за что боролись, на то и напоролись. Просто Василий Савельевич глянул в лужу. Багровые жилы покрывали густым диковинным орнаментом и физиономию, и грудь, и живот; на спину не имелось способа взглянуть, но можно было себе представить, что и она достойна кисти Пикассо. Или Сальвадора Дали. Пожалуй, эти двое сумели бы создать совместный шедевр на тему Василия Савельевича.

«Да, я уцелел как особь, на которую будет охотиться банковский коллектор, — подумал Василий Савельевич, — но стоит ли жить таким уродом?» А кроме того навалилась пыльным мешком усталость, первым мешком, вторым, третьим, казалось, он никогда еще в жизни так не уставал, даже когда на службе совершал марш-броски по 20 километров. Похоже, под кожей вообще исчез жирок. Это… ускорение времени даром не проходит, быстрота за счет собственного вещества…

Возвращался он в Камышинский, мягко говоря, неторопливо, добрался к вечеру. Поселок остался прежним, не более и не менее неприглядным. Если здесь и шли бои, то только между двумя местными петушками. Василий Савельевич, изнемогая от усталости, закопал трофейный автомат с гранатометом в скирду сена, причем сразу забыл в какую. До егоровой избы добрался уже в темноте. Не обращая внимания на кастрюлю горохового супа, дрожащую в руках Дяди Егора, рухнул на койку и заснул мертвецким сном. Но напоследок еще услышал вещие слова:

— Ты, это, не расстраивайся насчет полосатой морды. Я, после того как подшился и не сдержался — выпил, вообще синим стал. Так ведь, всё равно на дискотеку ходил, и в фильме про инопланетян снимался, и вообще жизни радовался. Даже девушки у меня были, только заикались вначале немного, от страха наверное.

В какой-то момент сон из мертвецкого стал обычным. Василию казалось, что он просыпается, но оказывается не в нашем, а совсем в другом мире, с лиловым небом и густым океаном гиацинтового цвета. Из его вод вырываются кипящие желтые фонтаны, которые вонзаются на километры в высь. Там он похож одновременно на скорпиона и ящера: шесть лап, секущие челюстеруки, грудной и спинной панцири, бахрома быстрых и гибких отростков, среди которых выделяются два хвоста, один из них увенчан сияющим шипом. Дракон ныряет в бездонный океан, в глубинах которого ищет себе добычу. Насытившись в бурной глубине, он думает о подруге…

Когда из-за волн уже доноссится её вой, ударяет фонтан, который рвет и треплет его тело — и Василий Савельевич открывает глаза.

Дядя Егор тряс его за плечо, причем, судя по серому свету, грустно сочащемуся в мутное очко оконца, время было самое раннее.

— Ну, что ты не даешь человеку забыться? — укорил экс-мичмана Василий Савельевич. — Кроме как во сне, порадоваться негде. Куда я теперь с такой мордой?

— Хоть куда. Всё пройдет, старлей, и печаль, и радость. Рыбалить пора.

Василий Савельевич подбежал к зеркалу. Красные полосы ушли, багровые жилы тоже, их не было на лице, спине, груди и животе. Вокруг самого Василия Савельевича тоже было нормальное пространство, без всяких ширм, потоков и волн. Так это были всего лишь глюки! Меньше наркода жрать надо.

Вместо рыбалки, Василий Савельевич стремглав помчался в высокотехнологичный сельский медпункт, провел там терагерцевым сканером вдоль всего организма, пристально глядя на экран компьютера: и никаких тебе следов той самой ящерной структуры. Лишь довольно бодрая окраска в районе желудка — ну да это гастрит.

Вместе с освобождением от кошмара пришло ощущение новой опасности. В любой момент могут появиться пискиперы или полиция, откопают трупы центральноазиатов — уж они то ему не приснились, найдут оружие, начнут расследование, кого и зачем здесь порешили. Поскольку Василий Савельевич, на взгляд правоохранителей, сам личность темная, его скорее всего объявят участником бандгруппы. Пора возвращаться в город, пусть даже это ОПГГ, там хоть можно замести следы.

От дальней дороги Василия Савельевича избавили «экологи без границ», прилетевшие в голубом вертолете. Эти люди уходили исследовать права серой крысы в постиндустриальном ландшафте, а обратно аппарат летел порожняком и пилот был согласен взять попутчика, развлекающего его пустопорожними разговорами.