Вася Кочкин, человек лет двенадцати - [27]

— Тот не нужен, этот не нужен, роются тут! — закричала продавщица. Очередь ее поддержала. Все стали обвинять Лидию Петровну, что она роется в капусте.

— Кто роется? — воскликнул Вася. — Сами роетесь, мы даже не выбирали!

— Ишь распустили! — мужчина, стоящий следующим в очереди, отодвинул Васю от прилавка. — Воспитала бабка внука, а он вырастет, потом ей же голову оторвет!

Лидия Петровна молча расплатилась, Вася затолкнул вилки в сетку, сдерживая негодование.

— Я на весь ваш ларек жалобу в горисполком напишу! — крикнул он (Лидия Петровна тащила его за рукав). Когда человек в негодовании, он всегда мелет всякую глупость, Вася это понимал, но ничего другого ему в голову не пришло.

— Не ожидала я от тебя, Василий! — сухо сказала Лидия Петровна, когда они отошли от ларька.

— А чего они ругаются? «Голову оторвет!» — передразнил он. — Я точно знаю, что этот усатый всю капусту переберет и никто ему слова не скажет. А кто не выбирает, на того и кричат. Я уж сколько раз замечал!

— Ты меня гораздо опытнее, — насмешливо сказала Лидия Петровна. — С тобой не пропадешь. Только учти — склочников я не люблю.

— Разве я склочник? — обиделся Вася. — Я — за справедливость!

— Когда во время голода люди дерутся из-за куска хлеба — это довольно неприятная картина. Видела. А когда сытые — из-за вилка капусты… Унизительно! Ты меня, Василий, огорчил.

Вася и сам был огорчен. Значит, что-то ему недоступно такое, что для Лидии Петровны само собой. Будь на месте Лидии Петровны мама, она тут же бы во всей очереди навела порядок, и каждый бы получил капусту ту, что надо. Это Вася понимал и маму одобрял. Кто-то должен порядок наводить?

А Лидия Петровна лучше капусту есть не будет. И не только капусту. Капуста к примеру. И еще принесут, так не примет. Умрет с голоду.

Вася шел, жевал листок капусты, и вид у него был довольно глупый.

— Лидия Петровна, вы говорили, что надо жить осознанно. А как это осознанно?

— Разве ты не знаешь?

— Откуда мне знать? Я ведь еще мало жил.

— Не так-то мало. Уже можешь соображать. Сейчас не поймешь — потом уже трудно будет понять.

— Так как?

— Сопротивляться злу. Другого ничего не могу тебе сказать. Ну, и глупости тоже. Только не по капустным делам. Очень все просто, Василий.

— Просто?

— Просто. А ты бы хотел жить запутанно?

— Не хотел бы…

— Вот и живи просто. Сопротивляйся злу и глупости.

Небольшое отступление. На то и мужчины

Мама сообщила радостную весть: ее посылают на конкурс парикмахеров в город Ленинград. Мамой можно было гордиться. На радостях она все же не забыла спросить, как прошло в школе собрание, о чем говорила инспектор по делам несовершеннолетних.

Папа долго и запутанно рассказывал одну уголовную историю, которую упоминала инспектор. В конце концов совсем запутался, мама ничего не поняла.

— Что ты мне разные истории рассказываешь? — не вытерпела она. — Про Ваську учительница что-нибудь говорила?

— У меня с учебой все нормально, — сказал Вася. — Я — успевающий, могу даже без троек учиться.

— Знаю, что можешь, — сказала мама. — Я отца спрашиваю, а не тебя.

Папа и Вася переглянулись.

— Все нормально! — неожиданно твердым голосом произнес папа. — Поезжай спокойно в Ленинград.

Мама заулыбалась. Какой хороший день: никто ее не расстроил дома, а на работе одна клиентка даже благодарность написала. Но самое главное: сыном довольны в школе, мужем — на работе.

— Хоть отдохну сегодня от всех забот! — сказала мама и легла на диван, как это обычно делал папа. Ей даже не хотелось смотреть телевизор. Хотелось просто лежать и думать, что все хорошо. И от этого на душе тепло и легко.

А у папы и Васи на душе было, наоборот, и не тепло, и не легко. Но пусть мама отдыхает. В конце концов они мужчины и сами должны решать свои дела.

Но все-таки Вася не удержался. Присел на диван, помолчал, а потом спросил:

— Мам, а чего бы ты сделала с кассиршей, которая тетю Фису обманула?

— Убила бы!

— Я же серьезно. Может быть, это склока, а не борьба за справедливость?

— Это надо же, борьба у него в голове! Украли деньги — хватай за руку! В других странах вообще руку отрубают. Отрубят — потом и думай, справедливо или несправедливо. Может, и не стоило воровать!

— Угу! — Вася сидел, наморщив лоб, и соображал, как все совместить — и маму, и Лидию Петровну, и чтоб при этом получилась гармоничная картина.

— Нет, ты не дашь спокойно умереть, — сказала мама. — Включай телевизор!

Откровенные признания

Кочкина, поскольку он оказался пионером, решили из пионеров исключить. Совершенно правильное решение! Нельзя все время принимать, надо хоть раз в десять лет кого-то исключить, проявить принципиальность, политическую зрелость. А уж кого как не Кочкина! Видите ли, он сам решил выйти из рядов… У нас так не бывает! Нет у нас такого понятия «сам», у нас есть только «сами».

Так основательно думала вожатая Тамара Трошина. В ансамбль песни и пляски ее не приняли. Она была ужасно расстроена. Кроме пединститута, деваться некуда. Тамара это поняла, проплакав всю ночь. «Ансамбль остался в прошлом, в розовых мечтах детства», — сказала себе Тамара, утирая утром слезы.

О своей неудаче с ансамблем вожатая поведала только Светлане Ивановне, с которой подружилась.