Вася - [19]
Из юношей и девушек, прошедших обряд единения со стихией при помощи созданных мной рун, все подростки благополучно обрели способности к управлению бахиром. Мои действия не нанесли никакого вреда, что лишало всякого смысла перевозить и мое тело в замороженном состоянии.
Единственное, что приходило на ум, так это созданная и примененная на самого себя руна единения со стихиями. С правилами и законами по этому поводу я никогда не сталкивался, из чего совсем не следовало, что их не существует. Опять же, попавшая в руки мастера котомка, в которой остались подложные черновики, могла, каким-нибудь образом, выдать мои истинные изыскания.
Все работы, которые я вел после использования книги "Евгеника", были сожжены в печи. Одно из воспоминаний "той" жизни наглядно показывало, что может произойти, если не в те руки попадали чужие документы. В котомке специально были оставлены лишь те рисунки, в которых использовались стандартные руны. Единственное, что могло насторожить мастера, так это смещенные центры сфер, вокруг которых описывались изгибы силовых линий.
"— Признаваться, что я пяти-силок нельзя. Заметили три, так что и дальше надо стоять на этом, — решил я: — Может и есть техники, выявляющие количество фокус-точек в энергетическом теле у человека, но я всегда могу сослаться на самодельную руну и то, что ее никто не проверял перед проведением обряда".
Успокоив сам себя подобными мыслями, я дополнительно решил валить всю вину на писца и его помощника, конечно, если вскроется что-то еще. Находясь в своих волнительных рассуждениях, я не сразу обратил внимание, что кто-то меня толкает.
— Вася, слезай, — в очередной раз пихнул меня в бок возница: — лошади в горку тяжело. Сейчас подтолкнешь, а там и до стоянки недалеко.
Согласно кивнув головой и сказав "угу", я соскочил с облучка телеги и тут-же увяз по колено в снегу. Вместо подъема, о котором говорил возница, дорога изгибалась и шла под уклон. Телега, которую тянула понукаемая лошадь тут-же ускорилась и оставила меня позади.
Несмотря на то, что поршни на ногах поднимались до щиколотки, снег тут же забился внутрь, стоило мне рванутся следом. Испытывая нестерпимое желание выругаться, я лишь сжал покрепче зубы. Довольно смеющийся Валентин обернулся, желая посмотреть, как я буду догонять ходко идущую телегу.
Рывок вперед наглядно показал, что в тяжеленном тулупе мне никогда не поспеть за лошадью. Скинув одежду с плеч, я постарался забросить овчину на задний край телеги. Хоть это мне и удалось, но настроение продолжало стремительно катиться вниз. Бившиеся все это время об доски с глухим звуком тела замороженных людей, стали теперь тыкаться своими лицами в вывернувшуюся во время спешного снимания с моего тела изнанку овчины.
Прибавив ходу и ухватившись за центр борта, я оттолкнулся от снега и повис, замерев над землей с висящими в воздухе ногами. Краткой передышки хватило на то, чтобы собраться с силами и сместиться вперед. Больно впившаяся в живот доска от борта телеги даже не скрипнула под весом моего тела. Сползая вперед, я наконец-то оказался полностью в телеге.
— Да, совсем ты немощен, — перестав смеяться над своей шуткой еще минуту назад, возница имел теперь слегка смущенный вид.
Нахохлившись, я кое-как выдернул свой тулуп из под замороженных людей и закутался в овчину с ног до головы. Злости на возницу я как ни странно не ощущал, скорее легкую досаду на самого себя. Если я собирался добиться в этой жизни хоть чего-нибудь, мне следовало не расслабляться и всегда быть на чеку.
Из-за неудачной шутки разговор дальше не клеился, и всю оставшуюся часть дороги мы провели молча. Только после того, как начало темнеть и караван свернул с тракта, возница оживился и поручил мне распрячь лошадь. Судя по уверенным движениям, люди в этом месте часто останавливались и знали, что здесь и как. Когда я закончил, фигура Валентина обнаружилась среди таких же как и он возниц, занимающихся общением между собой. Помявшись, я остерегся отходить от телеги. В караване я больше никого не знал и мне не хотел попасть в неловкое положение из-за какой-нибудь случайности.
— Ну, так ты как, хочешь еще увидеть применение техники обогрев?! — вернувшийся Валентин был пьян и его язык слегка заплетался.
— Еще бы! — не веря своему счастью, согласился я.
Отходя от лагеря, возница пару раз останавливался, как если бы выбирал место поудобнее. Я его не торопил, так как даже не мог представить, что Валентин спьяну решит подобным образом загладить вину за дурацкую шутку во время дневного перехода.
— Вот, смотри, — наконец-то приметив закуток, где нас никто не видел, Валентин остановился.
Десять телег, составлявшие караван, стояли полукругом в два ряда. Тюки с товаром возвышались почти на три метра от уровня земли и отгораживали своими бортами от задувшего к вечеру холодного ветра немногочисленных караванщиков. Выбранное возницей место находилось с наружной стороны, так что начавшийся к вечеру снег, принялся заметать наши фигуры. Я смотрел во все глаза, так как помимо прочего, это был первый раз, когда я мог внутренним зрением наблюдать создание техники. Ранее, до того как я прошел обряд единения со стихией, способность видеть энергию появлялась только при помощи учебных артефактов, имеющихся в каждой школе.
Действие происходит от первого лица, наше время и множество параллельных миров.
С самого рождения, на одаренных детей накладывается конструкт частичной блокировки дара. Имея лишь крохи праны, все детство и юность будущие маги тренируют свои способности. Достигнув шестнадцати лет, парни и девушки съезжаются в Академию для подтверждения контроля своей силы и прохождения обучения в Башне. Только принятие в Гильдию Магов освобождает одаренного от наложенных на магический дар ограничений.
ЛитРПГ. Подростковый период, взгляд на мир и попытки самоутвердиться. Многое предстоит переоценить, а еще большее открыть для себя по-новому.
Достигшие вершин магического искусства, люди сравнялись по силам с возможностями бога, окончательно лишив его энергии верующих. Угаснув, высшая форма развоплотилась, оставив после себя на поверхности планеты проклятые земли. Наш современник попадает в этот мир спустя несколько сотен лет после описанных выше событий.
Достигшие вершин магического искусства, люди сравнялись по силам с возможностями бога, окончательно лишив его энергии верующих. Угаснув, высшая форма развоплотилась, оставив после себя на поверхности планеты проклятые земли. Наш современник попадает в этот мир спустя несколько сотен лет после низвержения бога.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.