Васка - [9]

Даже не смигнулись парнишки.

- Ах ты так! Ты кис-кис мое мять! - наскочил Блин на Фильку.

А Филька уже знает, что надо, и цап по рукаву Блина.

- Так ты и драться еще! - заорал Блин и за ним.

Филька от Блина, да прямо на лакированные "лодочки" девице.

Фыркнул франтик, зашипела девица.

- Маль-чишка! Уу!

- Га-га-га! Кис-кис! Гляди склещились как!

- Брысь на крышу! Разливай их!

- Ай-яй-яй! Они льются! Мое платье!

- Пардона даю, гражданинка. Сорвалось...

- Это хамство! Это возмутительно! Уйдем отсюда, Соня.

- Нахалы! Хулиганы!

- Что-о!

- Сунь! Наверни им!

Тяжело заскакал по мостовой булыжник, но и он не догнал франтика и запакощенную Суфлером девицу.

Гогот, визг, все резкое, вывороченное, обозленное.

Но мало, мало! Чего бы огромного, настоящего, чтобы выскочить, вырваться из себя! Показать! Удивить! Где? Куда?

- Волгарь прихрял! - почти шопотом бросил кто-то.

И точно вспрыснуло лихорадкой парнишек. Разом отошли они от шмар и сгрудились, озираясь по сторонам.

- Волгарь!

- Петька Волгарь.

Вот оно настоящее. Волгарь. Петька Волгарь. Который вчера только...

- Шухер! Не горлови лох. Стукну.

О настоящем надо молчать. Молчит и сам Волгарь в темном углу сквера. Он без шмары. У него и не было шмары. И не хотел он их. Думал он про одну, думал. Но она... нет ее... Смылась она...

- Влил, братишки. Не мог он... - в зависти усумнился кто-то.

- Пошел ты в сапог. Говорю - знаю.

- И ее?

- Ну да! Видишь ли так: когда он догнал Кляву у моста, тот обернулся, да ему в рыльник и за шпайкой полез. Не стерпел, знаешь ли, Волгарь схватил его за душник да к перилам. И скинул. Тут Васка откуда взялась и Волгарю в нюх. "Ах, так!" - Волгарь взял ее поперек, завернул катушки и за ним бросил. Все равно, грит, ни ему, ни мне тогда. Потом нашел мильтона: "Братишка, грит, там кто-то купается" - и на хазу.

- Шухер! Сойди! Векша!

Затихли шмары. Как бы засторонились они от парнишек, как бы охладели к ним даже. Но заострились они, чтобы не мешаться, чтобы шире была парнишкам дорога. Они и охладели, но от ожиданья. Это ожидание чего-то, что вот-вот готово сорваться, встряхивало их ознобом и мгновенной веселостью.

Затихла будто и братва. Но взгляды колкие и нещадные, хриповатый, осунувшийся голос говорили о другом. Жажда до гнета нагрузить свои плечи деятельностью, размахнуться, прыгнуть, потешить и потешиться и тут еще вчерашний, "настоящий" пример Волгаря, все это сперлось внутри парнишек и хотелось и ждало как динамит в бомбе.

Но ждать не в моготу. Грудь распирает. Филька уже не выдержал и разбил камнем электрический фонарь. Уже Суфлер мякнул сапогом в беременное брюхо собачонке. Шмары стабунились в углу.

Грабеж, убийство, изнасилование, - вот что рождают эти моменты.

- Ком-со-ма-а! - раскаленным шилом проткнул назревшую бомбу Коська.

И лица у всех точно стянуло холодом. В карманах зашевелились ножи. Это комса идет в резку за Кляву и Васку. И пусть парнишки знали, что они тут не при чем, все равно: оправдываться признавалось только шабаром да булыжником и значит - даешь комса.

Комсома же веселой и размашистой толпой, с хохотом ввалилась в сквер.

Подпрыгнул шкет Коська.

- Фи-й! Греми наши!

И...

Произошло невероятное.

--------------

Только что Филька разогнался на комсомолку Шуру Васильеву, его хвать налету комсомолец Жилкин и в тиски.

- Ты чего, паренек, а? - повернул он Фильку к себе лицом.

- А ничего! - сшибся с наскоку Филька. Он сейчас только заметил, что в толпе больше половины комсомолок, с которыми чего же драться.

- Ничего, говорю!

- Вот так будь здоров - таскай с мясом? Так-таки и ничего?

Тут подскакивают Суфлер с Дворняжкой. А сами так и ходят, так и рвутся, так и ищут, с кого начать, хотя и заметили то же, что и Филька.

- Кто тебя, Филька? Который? Давай его!

- Да ни который, товарищи, сам сорвался. Мы его спрашиваем: "Ты чего, паренек?" а он говорит: "Ничего".

- Почему, из-за чего не пойму ничего? - удивилась Шура.

- Так в чем же дело, товарищи? - вопросительно заулыбались комсомолки.

- А ни в чем! - дав своей горячке другое направление, выставили клеши парнишки. - Сойти вам надо отсюда. Понятно?

Вскипели комсомольцы. Кулаки набухли железом.

- Как, товарищи? Что?

- Поцелуй... - и не договорил Суфлер скверную прибаутку. Уж очень одна комсомолка на него посмотрела, как будто бы он был кислый. И тут же заторопилась сказать.

- Вот что, товарищи, бросимте всю эту трепологию. Право же тощища. Давайте-ка лучше перезнакомимся. - Настя Карасева, - протянула она руку сбитому с позиции Суфлеру.

- Катя Иг... Птицина, - сунула Катя ладонь Дворняжке.

- Тоня... Зверева! - хлопнула Тоня по рукам с Володькой Блином.

- Виш-невская, - плавно поднесла Шура Васильева к носу Фильки пальцы, как это делают в кино графини, чтобы, значит, приложиться к ноготкам.

Глянул на нее Филька этак дерзко и замашисто, да как чмокнет ее в руку и завизжал что поросенок, колесом завертевшись на месте.

- Го-го-го!

- Ха-ха-ха! Ура! - загрохотала комса с парнишками как один.

Сразу в сквере точно просветлело.

И что было дальше, Митька Пирожок так говорил:

Тут и шмары прибежали. "Что такое?" "Да Филька шкет". А комсома уже не зевает и кренделем к ним, знакомиться лезут. Те хихикают в платочки, не соглашаются, на своих сначала глядят. Но видят, что свои-то парнишки - и все равно им, начали они тоже со строгостью, по-буржуйски фамилии свои отвечать.