Васильковый гуру меча - [5]

— В теории — да, — ответила Цубоми и картинно пожала плечами, подняв ладони. — Но Космос — неженка, каких поискать, и я даже представить не могу, что она будет охотиться на кого-то в реале. Вот Фейри может, но её я встречу вот этим.

Она сжала маленький кулачок и изобразила удар.

Харуюки невольно представил, как Цубоми Косика засаживает крюк в печень Сноу Фейри, и помотал головой.

— Может, и так, но тебе надо быть осторожнее. Осциллатори — это ведь не только терна-леди, но и парни. Что, если они возьмут тебя в плен?

Харуюки всего лишь озвучил первую же пришедшую в голову мысль, но в ответ Цубоми, Черноснежка и даже Тиюри резко помрачнели. Именно тогда Харуюки вспомнил недавние слова Нико.

Она говорила о том, что чем сильнее бёрст линкеры женского пола становятся в Ускоренном Мире, тем больше боятся мужчин в реальности. Дело в том, что хотя дуэльные аватары обоих полов сражались на равных, в реальном мире между мужчинами и женщинами сохранялась очевидная разница в силе. Харуюки не мог представить себе эти ощущения, но осознал, что разговоры о нападении каких-то парней в реальном мире могли действительно напугать Цубоми.

— Э-э… Прости, что-то меня занесло… — извинился он, втягивая голову в плечи.

Девушки, как одна, моргнули и кисло улыбнулись.

— Ничего страшного, ты говоришь правильные вещи, — сказала Черноснежка и посмотрела на Цубоми. — Тебе это точно не грозит? Мне кажется, младшие легионеры вряд ли простят третьему Гному предательство Легиона.

— Не знаю… Я почти никогда с ними не общалась, — ответила Цубоми к недоумению Тиюри:

— Но как так, семпай? Офицерам ведь как раз положено быть наставниками для новичков. Неужели они никогда не обращались к тебе за советами?

— Если ты об этом, у нас этим занимаются Рипер и Бегемот. Мне даже кажется, что большинство наших новичков никогда не видели Космос вживую.

Пришёл черёд Харуюки нахмуриться. Бегемот — это, разумеется, Глейсир Бегемот, седьмой «Гном», но никаких Риперов из Осциллатори ему пока не встречалось. Перед битвой за территорию Черноснежка выслала ему список членов Белого Легиона, и сейчас Харуюки вовсю силился вспомнить его.

— Хару по-прежнему не может выучить текст хотя бы на пару дней, — устало заметила Тиюри, у которой никогда не было проблем ни с краткосрочной, ни с долгосрочной памятью. — Это Сайпрес Рипер, шестой «Гном». Я его тоже никогда не видела, но в шпаргалке говорилось, что это довольно необычный аватар ближнего боя.

— Сайпрес Рипер… — пробормотал Харуюки.

— Позавчера во время битвы за территорию его назначили охранять Минато 1, поэтому в битве он не участвовал, — добавила Цубоми.

— А, вот оно что. Кстати… «рипер» это же «потрошитель», да?

— Там не ripper, а reaper — то есть, «жнец». А cypress это кипарис, поэтому получается Кипарисовый жнец.

— Некто, собирающий урожай кипариса? Аватар-дровосек, что ли? С бензопилой? — предположил Харуюки, более-менее уверенный в своей догадке, но в ответ Цубоми и Черноснежка рассмеялись.

— Ха-ха… Увы, этот аватар далеко не такой милый, как ты себе представляешь, Харуюки, — сказала Черноснежка. — Кипарисы в западной культуре символизируют смерть, а под «жнецом» понимают смерть с косой. Это и есть Бог смерти — в рваном плаще и с огромной косой.

— Ух, Бог смерти… — Харуюки вновь втянул голову в плечи и посмотрел на Цубоми. — Получается, что новичков в Осциллатори тренирует Смерть с косой и огромный Бегемот?

— Да, правильно.

— У вас, наверное, большая текучка? Я бы из такого Легиона дня через три в слезах убежал…

— Да? Кроу, ты ведь учился у «Железной Длани» Скай Рейкер, разве нет? — невозмутимо спросила Цубоми.

Харуюки скосил взгляд на Черноснежку, та кивнула.

— Да… То есть, основы игры и правила обычных дуэлей мне рассказывала Черноснежка-семпай, но Инкарнацию в основном преподавала Рейкер…

— Тогда уроки Рипера и Бегемота показались бы тебе ерундой. Что бы о них ни говорили, они прекрасные учителя, а вопли несчастных учеников во время спартанских тренировок прежней Рейкер доносились аж до нашей территории. Правда, я не знаю, как она дрессирует после возвращения из затворничества.

«Тоже по-спартански», — хотел сказать Харуюки, но лишь нервно улыбнулся. Он хорошо запомнил, как его с нежной улыбкой сбросили с вершины Старой Токийской Башни, когда он впервые пришёл за уроком Инкарнации.

— Когда придёт моя очередь учить Инкарнацию, я обращусь к Уи, а не к Фуко, — скорее в шутку заявила Тиюри.

— Т-так не честно! Будь у меня выбор, я бы тоже попросил Синомию!

— Ага, обязательно наябедничаю сестрице.

— А-а, только не это! — взмолился Харуюки, складывая ладони.

Тиюри в ответ показала язык, а сидевшая напротив Черноснежка ответила обиженным голосом:

— Это ещё что такое? Почему вы оба даже не рассматриваете меня на роль учителя? Я ведь как раз вчера на собрании Легиона говорила о том, что собираюсь активнее учить Инкарнации других.

— Мы, конечно, помним… — пролепетал Харуюки, но замялся, и заканчивать пришлось Тиюри:

— Но нам кажется, твои тренировки будут столь же суровыми, как у сестрицы!

— О-о, такие слова я без внимания точно не оставлю. Мы как раз пообедали, так что я могу вас двоих хорошенько потренировать.