Василий Львович Пушкин - [47]
На гробе славного поэта Драйдена стоит его бюст с простою надписью: „Иоанн Драйден родился в 1632, умер в 1700 году. Герцог Букингам соорудил ему сей монумент“. — Подле, как нарочно, вырезана самая пышная эпитафия на памятнике стихотворца Кауле (Cowley): „Здесь лежит Пиндар, Гораций и Вергилий Англии, утеха, красота, удивление веков“, и проч. — На гробе самого герцога Букингама, друга Попова, читаете: „Я жил и сомневался; умираю и не знаю; что ни будет, на все готов“. — А ниже —„За короля моего — часто, за отечество — всегда“»>[202].
Почти разрушившийся готический монумент Джефри Чосеру вызывает в памяти Н. М. Карамзина сведения о том, что Чосер «писал неблагопристойные сказки, хвалил своего родственника герцога Ланкастерского и помог ему стихами взойти на престол»>[203]. Достойный памятник Ботлеру, который в своей славной поэме осмеивал кромвелевских республиканцев и фанатизм, заставляет автора «Писем русского путешественника» вспомнить о том, что поэт, вызвавший некогда похвалы двора и короля, умер с голоду.
«Под Мильтоновым бюстом сооружен памятник стихотворцу Грею. Лирическая муза держит в руке медальон его и, указывая другою рукою на Мильтона, говорит: „У греков — Гомер и Пиндар; здесь — Мильтон и Грей!“
Преклоните колена… Вот Шекспир!., стоит, как живой, в одежде своего времени, опершись на книгу, в глубокой задумчивости… <…>
Четыре времени года изображены на гробнице Томсоновой. Отрок указывает на них и подает венок поэту»>[204].
Описав памятник Генделю — он «слушает ангела, который в облаках, над его головою, играет на арфе», — Н. М. Карамзин обращает наше внимание на гробницу некоего Томаса Пара: на ней «написано, что он жил 152 года, в царствование десяти королей, от Эдуарда IV до Карла II». «Известно, — замечает писатель, — что сей удивительный человек, будучи ста тридцати лет, не оставлял в покое молодых соседок своих и присужден был всенародно, в церкви, каяться в любовных грехах»>[205].
С благоговением останавливается Карамзин перед памятником Невтону (Ньютону), читает латинскую надпись, которая «заключается сими словами: „Как смертные должны гордиться Невтоном, славою и красотою человечества!“»>[206]. Памятники, сооруженные парламентом и королем от имени благодарной Англии тем, кто пожертвовал жизнью отечеству, вызывают эмоциональное восклицание русского путешественника: «Трогательное и достойное геройства воздаяние!»>[207]
«Придел Генриха VII назывался чудом мира. В самом деле, тут много удивительного в готическом вкусе; особливо же в резьбе на меди и на дереве. — В этом приделе погребают королевскую фамилию, и вы видите подле несчастной Марии Стуарт Елизавету! Гроб всех примиряет»>[208].
Мы позволили себе привести столь пространные выдержки из сочинения Н. М. Карамзина потому, что всё это видел в Вестминстерском аббатстве и В. Л. Пушкин. Благодаря Карамзину мы вместе с ним и вместе в Василием Львовичем совершили прогулку по Вестминстерскому аббатству, поклонились могилам и памятникам английских поэтов. Правда, поклониться урне Александра Попа, поэмы и послания которого пользовались в России известностью, ни мы, ни Василий Львович не смогли. Вопреки утверждению И. И. Дмитриева, Александр Поп был похоронен в церкви Святой Марии в Твикинхеме.
Вестминстерское аббатство — это история Англии. В стихотворении И. И. Дмитриева В. Л. Пушкин, познакомившись с прошлым страны, спешит окунуться в ее настоящее.
«Теперь вы, друзья мои, ожидаете от меня другой картины, хотите видеть, как тридцать, сорок человек, одетых зефирами, садятся на прекрасных, живописных лошадей, приподнимаются на стременах, удерживают дыхание и с сильным биением сердца ждут знака, чтобы скакать, лететь к цели, опередив других, схватить знамя и упасть на землю без памяти; хотите лететь взором за скакунами, из которых всякий кажется Пегасом; хотите в то же время угадывать по глазам зрителей, кто кому желает победы, чья душа за какою лошадью несется; хотите читать в них надежду, восторг или отчаяние; хотите слышать радостные плески в честь победителя: „Браво! Виват! Ура!..“ Ошибаетесь, друзья мои!»>[209]
В самом деле, Н. М. Карамзин не представил читателям картину скачек, потому что он на скачки опоздал и их не видел. И. И. Дмитриев рассказал нам о том, как восторженный В. Л. Пушкин хлопал на скачках в ладоши. И еще смотрел спокойно сквозь очки на петушиный бой и на схватку дога с кабаном. Но в этом позволительно усомниться. Вряд ли столь чувствительного путешественника, как Василий Львович, привлекали такие буйные забавы лондонской толпы, как петушиные и кабаньи бои, травля быков, медведей и собак. Знаток истории Лондона Питер Акройд сообщает, что «быков тоже травили собаками, при этом им иногда клали в уши горошины или подпаливали спины огнем, чтобы привести их в ярость»>[210]. И. И. Дмитриев в данном случае точен: он пишет о схватке дога с «яростным кабаном». Но, право же, это зрелище не для Василия Львовича. А вот что касается посещения английского парламента — да, скорее всего, он там был — вслед за Н. М. Карамзиным. Это посещение тем более интересно для просвещенного путешественника, что ничего подобного в России не имелось. А здесь, в Англии, в свободной дискуссии члены парламента обсуждают законы, отстаивают свои убеждения, и так называемый электорат гордится свободой и демократией в своей стране. И. И. Дмитриев ироничен: ведь, по существу, он насмешливо сравнивает «стычку Питта с Шериданом» — то есть Вильяма Питта младшего, государственного деятеля, представлявшего партию тори, который в 1804 году видел главную задачу в войне с Бонапартом, и Ричарда Бринслея Шеридана, известного драматурга, автора комедии «Школа злословия» и политика, чье место было среди вигов (оба они считались блестящими ораторами) — с боем «задорных петухов / Иль дога с яростным кабаном». Заметим, что Н. М. Карамзин видел Питта в Вестминстерском аббатстве во время исполнения оратории Генделя «Мессия» и отнесся к нему с уважением, ибо Питт, «умом своим редкий человек… живет… <…> имея целию пользу своего Отечества». Оценил он и «пиитический жар» Шеридана. Выборы же в парламент показались Н. М. Карамзину профанацией: два кандидата на два места (что же тут выбирать?); жители, которые накануне выборов «угощались безденежно в двух тавернах»; и «мальчик лет тринадцати», который «влез на галерею и кричал над головою кандидатов: „Здравствуй, Фокс! Провались сквозь землю, Гуд!“ а через минуту: „Здравствуй, Гуд! Провались сквозь землю, Фокс!“»
Самый одиозный из всех российских поэтов, Иван Семенович Барков (1732–1768), еще при жизни снискал себе дурную славу как автор непристойных, «срамных» од и стихотворений. Его имя сделалось нарицательным, а потому его перу приписывали и приписывают едва ли не все те похабные стишки, которые ходили в списках не только в его время, но и много позже. Но ведь Барков — это еще и переводчик и издатель, поэт, принимавший деятельное участие в литературной жизни своего времени! Что, если его «прескверная» репутация не вполне справедлива? Именно таким вопросом задается автор книги, доктор филологических наук Наталья Ивановна Михайлова.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.