Василий Алексеев - [4]
— Послушайте, господин поручик. Прекратите обыск. Эти люди ни в чем не виноваты. Я здесь случайно, — обратился он к офицеру.
— Случайно? Отчего же, — зло усмехнулся поручик. — Именно здесь мы тебя и ждали, когда сообщили, что улизнул ты от засады. Ловок, ловок! Городового так вдарил, что тот и сейчас, поди-ка, без сознания. Ну, это тебе зачтется. А что искать тут нечего — тоже знаем. Не будут прятать большевичков. Сломать кровать! — крикнул он жандарму.
Через мгновение деревянная кровать превратилась в груду досок.
Поручик оглядел скромную квартиру.
— Разбить! — указал он на большую глиняную вазу, стоявшую на тумбочке.
Жандарм кинулся выполнять приказание, но Алексеев, схватив с подоконника утюг, встал на его пути.
— Не трожь!..
Жандарм остановился, нацелился на борьбу.
— Отставить! — скомандовал поручик. — Вазу бить не будем… — Выдержал паузу и с расстановкой, угрожающе повторил: — Ва-зу — бить — не-бу-дем…
Грохоча сапогами по гулкой лестнице, жандармы свели Алексеева вниз. Здесь их ожидала карета. Окна ее были задернуты. «Ого!.. — отметил про себя Алексеев. — Охотились как за важной птицей». Поручик сел рядом с арестованным, двое унтеров напротив.
— В «Предвариловку»! — скомандовал поручик.
Карета рысью покатила в ночь.
«Предвариловка», как звали Дом предварительного заключения полицейские, тюремные служители, да и многие жители Петрограда, кому пришлось так или иначе соприкоснуться с этим зловещим заведением, была открыта в 1875 году. Огромное шестиэтажное здание на Шпалерной улице возводилось с учетом всех последних российских и зарубежных достижений в тюрьмостроительстве, строилось долго и с размахом, стоило по тем временам больших денег — около восьмисот тысяч рублей. В тюрьме было триста восемьдесят камер. Триста семнадцать из них — одиночки. Здесь могло разместиться более семисот заключенных — политических и уголовных.
Алексеев знал, что в Доме предварительного заключения в свое время содержались под следствием те, кто проходил по нескольким громким, всколыхнувшим всю мыслящую Россию политическим процессам: участники демонстрации на площади перед Казанским собором в 1876 году, «Процесса 193-х», «Процесса 50-ти», народовольцы. Здесь ждали суда и приговора многие бунтари-террористы, организовавшие в 1887 году покушение на жизнь Александра III, в котором участвовал Александр Ульянов. В декабре 1895 года в «Предвариловку» был помещен помощник присяжного поверенного Владимир Ульянов. а в январе 1896 года — учительница Варгинской воскресной школы Н. К. Крупская.
Режим в тюрьме долгие годы был сравнительно мягким. Учитывалось, что здесь содержатся еще не осужденные. По сравнению с мрачными, зловещими рассказами узников Шлиссельбургской и Петропавловской крепостей, «Крестов» — самой новой в столице тюрьмы, где только «одиночек» насчитывалось до тысячи, — в «Предвариловке» было несколько лучше. Разрешались свидания, переписка, занятие трудом, чтение. Вместо пищи позволяли получать ее стоимость, даже заказывать себе еду, если, конечно, имелись деньги.
Так было еще недавно…
В последнее время жандармы и тюремщики словно озверели.
Алексеев нервничал. Как ни старался он взять себя в руки, успокоиться, ничего не выходило. «Влип, влип! Сейчас, когда каждый человек на счету, — и влип. И дело до конца не доделал… А за жандарма того они мне отомстят. Пусть. Надо только собраться с волей, приготовиться ко всему, к самому худшему. А что, собственно, они могут сделать со мной? Расстрелять? Повесить? Не за что. Упечь в «Кресты»? — Это могут. Будут морить голодом? — Выдержу. И так каждый день впроголодь. Бить? — Выдержу. Били уже не раз — и шпана, и городовые. Пытать станут? Говорят, в каменный мешок сажают и часами воду на голову по капле льют… От этого люди с ума сходят. Н-да, веселые дела».
— Куда мы едем? — обратился Алексеев в темноту, чтобы отогнать свои мысли.
Поручик курил папиросы.
— Не дури, голубчик, ты же слышал…
— Нет, не слышал… — ответил Алексеев задиристо.
— А не слышал, так и не надо. И замолчи. Мне лень, спать хочу. Утро уже, между прочим.
Они остановились.
Поручик и два унтера ввели Алексеева в обшарпанную комнату и сдали дежурному офицеру.
Дежурный офицер открыл толстый журнал. Поручик продиктовал:
— Восьмого февраля семнадцатого года в четыре часа двадцать минут задержан Алексеев Василий Петрович, большевик… Впрочем, тут все есть об этом субъекте. Перепишите что следует.
Вынул из планшета и бросил на стол голубенькую тетрадку. Офицер сделал нужные записи в книге, поглядел на Алексеева сонно:
— Дактилоскопию делал раньше? Ну, отпечатки пальцев? Ах, да, в прошлом году… Значит, сейчас с тебя снимут только фотографию. Надо раздеться и одеться в здешнее. Резваткин, одежду!..
Из смежной комнаты вышел солдат, вынес синий халат, рубашку, кальсоны, штаны, истоптанные туфли. Подождал, пока Алексеев переоделся, усадил на стул, сделал три снимка.
— Ковальчук, отведи в тридцать седьмую! — снова крикнул офицер.
Из той же комнаты вышел старый солдат с длинной седой щетиной на подбородке и морщинистых щеках, взял из угла винтовку, положил прикладом под мышку, скомандовал: «Пошли!» — и повел Алексеева.
Эта книга посвящена разоблачению мифов о Великой Отечественной войне, которые использовались как психолого-информационное оружие в холодной войне против СССР западными спецслужбами и пятой колонной внутри страны. Передел мира после уничтожения СССР привел к резкому обострению международной обстановки. Сомнению и пересмотру подвергаются Ялтинские соглашения союзников по борьбе с фашистской Германией. В 20-30-е годы XX в. США, Великобритания и крупный немецкий капитал взрастили Гитлера и направили фашистский вермахт на СССР.
«Несколько лет я состояла в эзотерическом обществе, созданном на основе „Розы мира“. Теперь кажется, что все это было не со мной... Страшные события привели меня к осознанию истины и покаянию. Может быть, кому-то окажется полезным мой опыт – хоть и не хочется выставлять его на всеобщее обозрение. Но похоже, я уже созрела для этого... 2001 г.». Помимо этого, автор касается также таких явлений «...как Мегре с его „Анастасией“, как вальдорфская педагогика, которые интересуют уже миллионы людей в России. Поскольку мне довелось поближе познакомиться с этими явлениями, представляется важным написать о них подробнее.».
Книга посвящена Сиду Барретту, отцу-основателю легендарной группы Pink Floyd.
Книга рассказывает о жизни и главным образом творческой деятельности видного советского авиаконструктора, чл.-кор. АН СССР С.А. Лавочкина, создателя одного из лучших истребителей времен второй мировой войны Ла-5. Первое издание этой книги получило многочисленные положительные отклики в печати; в 1970 году она была удостоена почетного диплома конкурса по научной журналистике Московской организации Союза журналистов СССР, а также поощрительного диплома конкурса Всесоюзного общества «Знание» на лучшие произведения научно-популярной литературы.
Опираясь на публикации в прессе и интервью с теми кто знает Мадонну или работал с ней, известный американский журналист, автор биографий-бестселлеров, нарисовал впечатляющий непредвзятый портрет феноменальной женщины и проследил историю ее невероятного успеха. Эту биографию можно с полным правом назвать «В жизни с Мадонной».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.