Василь Быков: Книги и судьба - [7]
Пожалуй, здесь следует сказать несколько слов о структуре этой книги. Первые две главы — преимущественно биографические; в главах с третьей по седьмую я рассматриваю и анализирую работы Быкова, представленные в его шеститомном издании[11]; восьмая глава посвящена исследованию поздних работ писателя, в которых Быков, используя язык аллегорических притч, продолжает свою непримиримую и бескомпромиссную борьбу против насилия над человеческой личностью, художественно исследует многоликость добра и зла, утверждает естественность и законность права выбора каждого индивидуума при любых обстоятельствах; девятая глава предлагает читателю интервью 2001 года, которое, как мне кажется, явилось для писателя одним из толчков взяться за мемуарную прозу — Доўгая дарога да дому, 2003[12] (Долгая дорога домой, 2005)[13].
На одной из фотографий, которые приведены в книге, запечатлены Быков и Солженицын. В фотографию стоит вглядеться. Удивительно схожее выражение лица у того и у другого — редкое сочетание пытливости и неколебимости воли[14]. Но у Быкова отчетливо видна черта, которая не очевидна у Солженицына. Эта же черта — сочувствие — явственно видна у другого, более близкого Василю Владимировичу собрата по перу, — Вацлава Гавела. Конечно, что-то можно списать на фотографическую технику, освещение, ракурс, настроение фотографируемых, да и самого фотографа. Но! При всем том — это же Гавел предложил гонимому Быкову убежище в Чехии. И Быков это предложение принял. Хотя таких предложений было много — фактически он мог бы уехать в любую точку земного шара, включая Канаду, Соединенные Штаты, Италию и т. п. Но там, в этих странах, через два-три года Быков должен был сделать выбор — отказаться от белорусского гражданства и принять гражданство приглашающей стороны[15]. И Вацлав Гавел, бывший диссидент и писатель, прекрасно понял, что Быков такой вариант даже и не рассматривает.
Быков, Солженицын, Гавел. Последние два были открытыми диссидентами. Быков же являл собой особый тип инакомыслящего, который, несмотря на упорное сопротивление властям, редко вступал с ними в открытую конфронтацию. При этом он оставался совершенно непреклонным в своем стойком нежелании и неумении подчиняться навязываемому «сверху» мнению, действию или оценкам. Во время перестройки, когда появилась надежда на демократические перемены, голос В. В. Быкова обрел поистине набатное звучание.
Увы. Народ Беларуси выбрал Лукашенко. Будучи одним из двух канадских представителей Хельсинкской группы на выборах (всего нас, иностранных наблюдателей, было около трехсот человек), считаю нужным еще раз подтвердить полную их легитимность. Быков, который являлся одним из столпов демократического движения Беларуси, рано осознал устремления диктатора, понял суть его намерений еще до того, как тот заполучил власть. В ответ на действия Лукашенко, когда тот оказался уже при власти, Быков бросил решительный вызов: писатель, превыше всего нуждавшийся в рабочем покое своего кабинета, стал активно выступать везде, где только находил слушателей. Он неустанно работал в публицистике, повел и возглавил нравственный протест и интеллектуальное контрнаступление против авторитарных устремлений нового президента.
Однако история в очередной раз доказала, что тиран, обладающий хорошо вооруженной армией и выдрессированной полицией, легко контролирует не только экономику. Уже к 1996 году Лукашенко перекрыл все легальные каналы, связывающие писателя с белорусскими издательствами, прессой, радио и телевидением. Но самое тяжелое заключалось в том, что из-за постоянной слежки, лживой пропаганды, провокаций и прочих атрибутов тоталитарного бытия писатель не имел возможности нормально работать. Он, 76-летний ветеран страшной войны, известный писатель, должен был уехать из родных мест, для того чтобы иметь возможность продолжить свою писательскую деятельность. Быковы приняли приглашение международного ПЕН-клуба (сначала Финляндии, затем Германии), а позже переехали, как мы знаем, в Прагу.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.