Вашингтонская история - [19]

Звали его Джеймс Грейсон.

— Вы, конечно, знаете, кто это, — трещала миссис Биверли, представляя его Фейс. — Его все в Вашингтоне знают, а в один прекрасный день узнает и вся страна. Да, да, попомните мое слово! — И она исчезла, слегка кивнув головой, — «Извините, мол, меня ждут», — а он волей-неволей остался подле Фейс.

Его имя ничего ей не говорило, и она подумала, удастся ли скрыть свое невежество и избежать faux pas[5].

— Позвольте я вам помогу, — предложила она, беря у него один из стаканов: свой она только что допила и отставила в сторонку.

— О, благодарю вас, — облегченно вымолвил он и, как бы оправдываясь, добавил: — Я его взял для кого-то, а для кого — и сам не знаю. Уж очень я путаюсь в иностранных именах и титулах… О, конечно, я ничего дурного не хочу сказать про этих людей! — с жаром добавил он.

Он не отрывал взгляда от ее лица, — и она поняла, что понравилась. Понравилась в том смысле, в каком нравилась многим мужчинам, ценившим в ней лишь красивую плоть. Ничего другого они в ней не замечали. Это ее обижало, и она их ненавидела. Таким же оказался и Грейсон.

— Гм-м… — пробормотал он, — мне вроде бы знакома ваша фамилия!

— Старинная американская фамилия и притом не очень безобразная, не так ли? — с кривой усмешкой заметила она.

— Ну, конечно, и должен сознаться, что у вас вид стопроцентной американки! — Последние слова он произнес заплетающимся языком и ухмыльнулся, а глаза его вдруг начали косить.

Фейс только сейчас сообразила, что он пьян, но в силу давней привычки старается не подавать вида. Ей захотелось поскорее отделаться от этого человека, пока еще не поздно и не случилась какая-нибудь неприятность. Он, конечно, попытается ее обладить или предложит прогуляться по одной из темных дорожек сада. Фейс решила завести с ним разговор на общую тему, а потом сбежать. И стала подыскивать какой-нибудь безобидный вопрос.

— Вы долго думаете пробыть в Вашингтоне? — спросила она.

Он снова осклабился, растянув рот до ушей.

— Ну конечно! — сказал он. — Я ведь главный советник этой знаменитой комиссии — ну, вы знаете какой.

Фейс тотчас поняла, о какой комиссии идет речь, и земля заколебалась у нее под ногами. Она бы, наверно, ахнула, если бы у нее не перехватило дух. Она почувствовала, как кровь внезапно отлила у нее от лица. И одна только мысль застучала в висках: надо поскорее увести отсюда Тэчера, увести, пока он не столкнулся с Грейсоном.

— Я вас оставлю на минутку, — сказала она без всякого вступления. — Мне надо забежать в дом, попудриться и подкрасить губы, а то в саду так темно, что я ничего не вижу!

До чего все это шито белыми нитками, неуклюже, нелепо. Но бежать надо, и бежать немедленно.

— Может, поужинаем вместе? — спросил он на сей раз мягко и вкрадчиво.

Фейс сообразила, что он понял свое преимущество и хочет им воспользоваться. По его лицу ясно было, что он намерен ей предложить. И она в панике кинулась прочь.

— Я уже обещала!

— Но мы еще увидимся! — чувствуя на своей стороне силу, крикнул он ей вслед.

В ужасе она помчалась к Тэчеру, Вцепилась ему в руку и заставила отойти от Конни. Он с нескрываемым раздражением обернулся к ней.

— Что случилось? — спросил он, поглядев ей в лицо.

— Тэчер, мне плохо, — сказала она. — Поедем домой немедленно!

— Поднимемся наверх и вызовем доктора, — предложил он. — Что с тобой?

— Нет! — воскликнула она не своим голосом, чуть не плача. — Я хочу домой! Пожалуйста, отвези меня!

Он взглянул на нее и с затаенной злобой сказал:

— Хорошо.

6

Утром, как всегда — за исключением лишь тех случаев, когда Тэчер валялся после попойки, — он довез ее до главного входа в Департамент и высадил из машины. По пути в центр он не вымолвил ни слова, как и во время завтрака. Он вообще стал необычайно молчалив, после того как прошлой ночью в машине, почувствовав себя в безопасности, она попыталась объяснить ему свое состояние.

— Послушай, Фейс, — спросил он, нажимая на стартер и включая мотор, — что это с тобой?

— Сама не знаю, — сказала она. — Я… я, наверно, просто устала. Не надо было мне ехать на этот вечер. Что-то мне нехорошо. И голова так болит…

— Тьфу ты! — фыркнул он. — Не можете вы, женщины, без фокусов!

Ее удивило, что он так легко дал себя увести с вечера, и она была благодарна ему за это. Желая как-то задобрить его — а она чувствовала, что ему не хотелось уезжать, — Фейс потерлась щекой о его плечо и ласково промолвила:

— Мне, право, очень жаль, что так получилось!

— Ладно, хватит об этом, — сказал он.

Утром она тщательно оделась, стараясь заглушить волнение, которое вызвала в ней встреча с Джеймсом Грейсоном. Она сгорала от нетерпения поскорее уладить дело с розовой повесткой и не могла дождаться свидания в Белом доме. Тем не менее она ничего не изменила в установленном распорядке и, только когда машина вместе с Тэчером исчезла из виду, повернулась к Департаменту спиной и быстро зашагала по Пенсильвания-авеню, К полудню, думала Фейс, вся эта история разъяснится и будет благополучно предана забвению.

Утро выдалось на редкость ясное, и настроение у Фейс — сообразно погоде — стало более радужным. Так легко дышалось после вчерашней духоты. Фейс и не думала о том, что яркое солнце предвещает страшную жару. Деревья и сама улица, люди и машины четко отпечатывались в ее сознании.