Вашингтон - [152]

Последнее вторжение в литературу о Вашингтоне в США — работа Д. Флекснера. В шестидесятые годы он решился дать новейшую биографию Вашингтона, разумеется не в одном томе.

В предисловии к первому тому, названному «Джордж Вашингтон, накопление опыта», Флекснер сказал: «Этот том можно было бы так же обоснованно озаглавить «Человек, которого почти никто не знал...». Хотя честные и даровитые ученые раскопали почти все факты его жизни, считанные американцы ясно представляют, как развивался Вашингтон и, больше того, кем он был в действительности. В этом трагедия репутации Вашингтона... Мои труды убедили меня, что он был одним из самых благородных и великих людей в истории человечества. Однако он не родился таковым. Он не вышел из головы Зевса в броне мудрости и силы. Он постепенно усовершенствовал себя, употребив на это всю свою волю».

Флекснер клялся, что ему не потребуется больше трех томов, чтобы довести Вашингтона до смерти. Когда в 1970 году появился третий том, выяснилось, что он не конечный — изложение доведено только до 1793 года. Предстоял еще один, четвертый том.

Флекснер сделал полезное дело — его труд является новейшей лоцией темы Вашингтона, однако уяснить его концепции может только очень подготовленный читатель. Автор, конечно знающий дело, как-то забыл, что те, кому адресована книга, не посвящены в тонкости концепций о Вашингтоне. В труде Флекснера герой задолго до избрания на пост президента предстает хозяином страны, вникающим во все детали — от военных дел, заниматься которыми ему полагалось по должности, до состояния промышленности, использования рек и т. д. Наверное, все же такой взгляд отражает современное представление о прерогативах чудовищно разросшейся исполнительной власти в США, воплощенной в институте президентства, а не очерчивает круг деятельности Вашингтона, во всяком случае, до 1789 года. Прискорбный случай модернизации истории.

Лукавый комплимент М. Канлиффа американскому коллеге, по недосмотру помещенный на видном месте — суперобложке второго тома, в свете этого понятен: «Биография обещает наилучшим образом послужить нашему поколению».

Вашингтониана представляется лестницей, уходящей вверх, конца которой не видно. По ее ступеням карабкались тысячи исследователей, иногда вверх, иногда вниз, перерыва в этом движении не предвидится, как не разрежается толпа тужащихся перекричать других и сказать свое слово о Вашингтоне. Из скопления историков, публицистов и прочих раздаются бодрые голоса, призывающие и других заняться Вашингтоном. Они заверяют, что места хватит всем. Преуспевшие ссылаются на собственный опыт. Самое поразительное — они не замечают курьезного обстоятельства: призыв, собственно, обращен не к изучению самого Вашингтона, а клубка легенд, нагроможденных вокруг него, по крайней мере, за 170 лет.

М. Канлифф, сравнив двух великих — Шекспира и Вашингтона, приходит к парадоксальному, но, в сущности, верному выводу: «Если почти ничего нельзя найти о Шекспире, о Вашингтоне бездна информации. Существует лишь один невыразительный портрет Шекспира, для портретов Вашингтона, некоторые из них, конечно, точно изображают его, потребовалось три тома. Нет ни одной записки автобиографического характера, принадлежащей руке Шекспира, письма и дневники Вашингтона заняли свыше сорока томов печатного текста. Едва ли хоть один современник упомянул о Шекспире, десятки друзей, знакомых и случайных посетителей оставили нам свои впечатления о Вашингтоне. Фигура Шекспира окутана странным мраком, Вашингтон купался в ослепительных лучах мировой славы. Однако результат, пусть оптический, один и тот же: мрак и блеск скрывают в равной степени».

Поняв, что попытка составить полную библиографию трудов о Вашингтоне безнадежна, Д. Флекснер прибег к поучительному подсчету. «В 1787 году, — пишет он, — Джордж Вашингтон пометил в своем дневнике (т. 3, стр. 161), что он подсчитал число семян в бушели различных трав, самое большое количество семян — 13 410 000 — было в бушели тимофеевки. Представление о человеке, уже признанном одним из самых великих в мире, считающем и пересчитывающем миллионы крошечных зернышек, способно повергнуть в благоговейный ужас. Однако он, конечно, поступил иначе — подсчитал, сколько семян в небольшой горсточке, а затем провел потребное умножение. Пример Вашингтона вдохновил меня на подсчет, сколько карточек, отражающих книги о нем, содержится в каталоге Нью-йоркской публичной библиотеки. Я подсчитал: в одном дюйме — 77 карточек, затем измерил, сколько дюймов в ящике — 37 с половиной. Помножил и получил — 2997. Конечно, в это число входят только немногие книги из десятков тысяч публикаций, в которых речь идет о Вашингтоне и где он не является главным действующим лицом.

Изобилие — самая трудная проблема, с которой сталкивается биограф Вашингтона. Ибо чаща книг — новые постоянно произрастают на гниющих останках прежних, подобно тропическим джунглям, — скрыла за легендами и молитвами истинного Джорджа Вашингтона».

Пора, давно пора, соглашаются американские историки, извлечь живого Вашингтона из чащи, и не для того, чтобы поставить еще один памятник. Их более чем достаточно — пресловутый миллиардер Г. Хант увековечил резиденцию Вашингтона в Маунт-Верноне, соорудив себе точно такой дом в окрестностях Далласа, штат Техас. Только в пять раз больше по размерам. Американские историки скорбят, ибо нет книги о Вашингтоне, в которой бы в одной была заключена вся жизнь героя. «Можно надеяться, — вздыхает Д. Смит, — что скоро, наконец, появится полная, однотомная биография Вашингтона. На сегодняшний день, увы, ее нет».