Вашингтон, округ Колумбия - [109]

—   Свадьбы не предвидится, миссис Дэй.— Питер решил нарушить домашний обычай воздерживаться от комментариев к откровениям Китти.

—   Свадьбы? — Она с удивлением поглядела на него.— Какой свадьбы?

Бэрден поспешил успокоить Питера и утихомирить Китти. Как раз такой муж и нужен Диане, думал он, выполняя свою дипломатическую миссию. Ведь Диана в самом деле окажется без гроша, когда он умрет, хотя он вовсе не торопится немедленно отбыть в мир иной — нет, это произойдет не раньше, чем он устроит ее будущее и сам будет переизбран.

III

Гарольд открыл дверь.

Входи! — Он произнес это громким повелительным голосом, словно хотел запугать Клeя или произвести впечатление на каких-то людей, которых тот еще не видел. Пропустив Клея в маленькую прихожую, Гарольд закрыл дверь и запер ее на засов.— Они там,— быстро прошептал он.— Оба. Прости, что я втянул тебя в это дело. Мне просто некому было больше позвонить.

Ничего,— успокоил его Клей.— Я с ними справлюсь.— Стараясь ничем не выдать своей нервозности, Клей прошел за Гарольдом в столовую из стекла и стали с видом на Рок-Крик-парк; дом был новый, один из первых, выстроенных после войны, когда старый город из красного кирпича и мрамора стал поглощаться стеклом и бетоном. Расплавленный песок одержал победу над тесаным камнем. Даже Клей, которому обычно нравилось все новое, испытывал нечто вроде тоски по прошлому.

Когда он вошел, те двое встали. Один был приземистый коротышка, у него было круглое лицо и нос кнопкой. Другой был высокий и тонкий, и только его огромный живот явно предназначался для толстого, но был по ошибке приставлен к тощему.

—    Вот конгрессмен Овербэри,— сказал Гарольд. Мужчины переглянулись; они явно замялись и не знали, как быть, когда Клей машинально, по обычной у всех политических деятелей привычке протянул им руку, а затем быстро отдернул ее.

—    Как я понимаю, вышло какое-то недоразумение.— Клей стал посреди комнаты, готовый броситься в атаку.

—    Совершенно верно, сэр,— ответил коротышка обманчиво-вежливым тоном. Клей знал этот тип людей и приготовился к худшему.— Ваш друг мистер Гриффите совершил серьезное правонарушение по статье двадцать два одиннадцать-двенадцать «А» Уголовного кодекса округа Колумбия.

—    Ваше удостоверение.— Голос Клея звучал резко. Их надо вынуждать к обороне.

—    Удостоверение? — Тощий-толстый произнес это слово таким тоном, словно ему нанесли оскорбление.

Клей щелкнул пальцами коротышке, который стоял ближе к нему.

—    Ваше удостоверение,— холодно повторил он.

—    Извольте, сэр.— Коротышка был вежлив и абсолютно спокоен. Он вытащил бумажник и протянул Клею свое удостоверение; его напарник сделал то же самое. Клей достал из кармана записную книжку и не торопясь переписал в нее имена и номера удостоверений двух служащих отряда окружной полиции нравов.

—    Очевидно, вы захотите ознакомиться с моим удостоверением,— начал он, но коротышка перебил его:

—    Нет, я узнал вас, конгрессмен. По фотографиям.

—   Хорошо.— Голос Клея звучал монотонно. Он взглянул на Гарольда, который нервно топтался за диваном, словно готовый в любой момент укрыться за ним в случае, если противник откроет огонь. Ярко-красная ссадина на его скуле начала наливаться синевой.— Зачем надо было избивать его? — спросил Клей.

—    Он оказал сопротивление при аресте,— бесцветным голосом сказал высокий, словно для занесения в протокол.

—    Затеял драку, так что ли? — Ну что ж, Гарольд малый задиристый. Как раз чтобы задать работу двум полицейским вдвое здоровее его...— Это было в общественном месте?

—    Да, сэр, мужской туалет Капитолийского театра. В час сорок семь пополудни.

—     Свидетели?

—    Только мы двое, конгрессмен.— Коротышка позволил себе едва заметную улыбку.

—    Итак, после того как правонарушение было совершено...

—     Статья двадцать два одиннадцать-двенадцать «А».

—     Знаю... Вы избили его?

—    Он оказал сопротивление при аресте, и мы были вынуждены применить силу.— Тощий-толстый выступал в роли официального историка и главного свидетеля неблагопристойных действий своего сотоварища.

—    Затем, вместо того чтобы взять его на заметку, вы пришли сюда. Так?

—     Нам казалось,— сказал коротышка своим мягким, даже несколько женственным голосом,— что, поскольку мистер Гриффите является таким известным журналистом, следует тем или иным образом уладить это дело. Вот почему мы позволили ему позвонить вам.

—    Гарольд, это ты приблизился к этому человеку или он приблизился к тебе?

—    Он первый заговорил со мной. Он пошел за мной... в то место, где это произошло.

—     Ты хочешь сказать, что он первый сделал тебе предложение?

—    Да.— Гарольд несколько раз прокашлялся.— Да, он первый.

—    Дело было не так, сэр, и мой коллега подтвердит это. Мистер Гриффите сам сделал мне предложение. Он сперва спросил, нет ли у меня огня, и я, конечно, дал ему прикурить, а потом я прошел в вышеозначенную комнату отдыха, и он пошел за мной следом и совершил правонарушение по статье двадцать два одиннадцать-двенадцать, что и было должным образом засвидетельствовано.

—    А зачем вы-то болтались в Капитолийском театре? Что вы там делали?