Ваше благородие - [47]

— Пусть задержанные берут убитого друга за руки-ноги и несут к командиру роты, он разберется, что к чему, — отдал майор распоряжение.

Однако конвоировать задержанных безоружные курсанты не могли. Пришлось Шалевичу самому выполнять эту задачу. Молдаванин выделил в помощь майору одного бойца, и процессия двинулась вдогонку за цепью в сторону, где должен находиться командир роты.

Долго нести мертвое тело задержанные не смогли. Через сотню метров, обливаясь потом, они бросили убитого, а потом, взяв за руки, волоком потащили его по траве.

— Так роту мы никогда не догоним, — сказал помощник конвоира. — Надо тело бросить и шагать налегке.

— Его же потом искать придется, — усомнился Шалевич.

Совет помощника тем не менее понравился. У одинокой березы опустили тело убитого, прикрыли лицо травой, чтобы мухи не роились, и группа поспешила за ушедшей вперед цепью.

Командир роты тут же передал по радио сигналы: «121, 3, 3–1, +3». Шалевичу пояснил:

— Первое число означает «есть задержанные», следующее — их количество, далее — один из них убит; плюс три — есть трое задержанных перед фронтом роты.

— Передав под конвой ротному резерву задержанных, майор с помощником ушли вдоль цепи на левый фланг догонять свою группу.

Весть о том, что впереди фронта роты укрываются трое неизвестных, была передана по цепи вправо и влево. Подойдя к опушке леса, рота остановилась, после чего осторожно приступила к поиску неизвестных. Впереди каждого взвода был выставлен дозор.

Спецгруппа без оружия шла в полусотне шагов позади основной цепи. В надежде на бдительность впереди идущих бойцы переговаривались, поглядывали на сереющее небо. Идущий рядом с майором в цепи Молдаванин обратил внимание на кучу хвороста в неглубокой и узкой промоине, забросанной ветками и припорошенной листвой.

— Подозрительно, — сказал он Шалевичу, — куча хвороста — это дело рук человека.

— Цепь-то должна была осмотреть ее?

— Мало ли что. Надо и нам полюбопытствовать.

Когда отбросили последнюю ветку, из-под растительного мусора вдруг возник человек. Облепленный травой и листьями, давно не бритый, он напоминал лешего. Майор и Молдаванин стояли по разные стороны промоины. Появившийся мужчина оказался лицом к лицу с Шалевичем. Злобно сверкнув глазом, он неожиданно выпрыгнул из неглубокого укрытия и вцепился в двойную портупею майора, намереваясь свалить его. Но Молдаванин сзади ребром ладони наотмашь ударил нападавшего по шее. Тот издал хрюкающий звук и как подкошенный упал перед Шалевичем на руки. Майор схватил бандита за волосы и с силой ткнул в лицо коленом. Обмякшее тело опустилось на землю.

Мужчину обыскали, нашли за поясом немецкий парабеллум, который по распоряжению Шалевича был отдан Молдаванину. Воодушевленный успехом майор тут же отправил посыльного с распоряжением командиру роты об усилении бдительности. Решил не отконвоировать задержанного, а со связанными брючным ремнем руками держать при себе до конца операции.

«Леший» оказался в годах. Скрученные руки с подагрическими бугорками в суставах, угрюмый взгляд водянистых глаз не вязались с понятием «бандит». Мужик мужиком!

Зачем же ты, мил человек, ни с того ни с сего бросился на меня? — спросил майор.

— Едва избавились от одних постылых пришельцев, теперь другие на нашу голову, — с остервенением сплюнул под ноги задержанный.

— Мы же несем вам освобождение от оккупантов, а вы так враждебны к нам.

— От вас меньше добра, чем зла.

— С кем это вы нас сравниваете?

— С немцами. У них чем лучше работаешь, тем лучше будешь жить. А при советской власти все зависит от должности и партийности. Знания и умения не учитываются. У вас политбюро сплошь неграмотное, а маршальские да генеральские погоны понадевали.

— Ну ты, чмо, прекрати зубоскальство, а то выведешь из терпенья.

— Отпусти меня, майор, не хочу я больше ни с кем воевать. Гады все.

— Раньше надо было думать. Укрывался, задержали вооруженным, совершил нападение на офицера. Как тебя отпускать? Военному трибуналу выскажешь теперь просьбу.

— Заметь я вовремя твоего верзилу, застрелил бы обоих.

— Вот видишь, то просишь отпустить, то вновь злобствуешь.

— Ах, как же я ненавижу вас, москалей!

— Спасибо за откровения. В рапорте о задержании их изложу.

— Все едино — расстрел. Сколько своих людей перестреляли?!

— Стреляют врагов.

— Если бы эти тысячи невинных были врагами, советская власть не продержалась бы и дня.

— Прекратить разговоры!

Шалевич с задержанным шли позади цепи, их разговора бойцы не слышали, но майор счел, что тема беседы выходит за рамки дозволенного. Подозвал пару бойцов, поручил им конвоировать задержанного и в разговор с ним не вступать.

Вскоре подошла полевая кухня. Цепь остановилась на обед. На своих местах остались лишь дозоры. Бойцы обедали поспешно: время поджимало. Едва опорожнились котелки, поступила команда: «Занять свои места в цепи!» И снова вперед. Дозоры управлялись с обедом на ходу.

Неожиданно старший дозора поднял руку и резко опустил. «Стой», значит. Остановилась цепь взвода, а затем всей роты. Командир взвода приблизился к наряду. Впереди густые заросли ивняка с порослью леса. Тихо. Но старший наряда доложил, что в зарослях был слышен приглушенный разговор людей. Подошел руководитель группы поиска. Укрывшись за деревьями, офицеры наблюдали за зарослями. Командир роты доложил обстановку Шалевичу, предложил: