Ваше благородие - [46]

Особенностью операции явилось отсутствие единого плана действий по целям, времени и месту. Общим было начало операции — восход солнца второго дня после совещания, а также задачи на всех участках: задержать, а при вооруженном сопротивлении уничтожить бандформирования, остаточные группы противника, враждебный и преступный элемент; отыскать места хранения, изъять оружие, боеприпасы, другое вооружение и военное имущество. Каждый командир единолично определял порядок и тактику действий подчиненных в процессе выполнения задач.

Закончился первый месяц осени, но летнее тепло не уходило. По-прежнему зеленой шапкой покрыты деревья. В лесу тихо, безжизненными лоскутками висят листья, узкий спокойный ручей с едва заметным колыханием поверхности воды лишь подчеркивает гнетущую неподвижность воздуха. Молчит недалекий фронт.

Послышались приглушенные выкрики. На поляне появилась небольшая группа людей. Впереди шли трое в немецкой форме с автоматами на шее, позади с холопской покорностью шесть человек в гражданской одежде — на каждом плече по пять-шесть автоматов ППШ, большие рюкзаки за плечами. Шумно дыша, потные носильщики с надеждой смотрели на бодро шагавшего впереди старшего.

— Клим! Отдохнуть бы?!

— Нема времени. Скоро завечереет, схрон не сыщем.

— Из сил выбились.

— Потерпите. Через несколько минут придем.

Действительно, вскоре появились лежавшие вкривь и вкось спиленные сухие толстые деревья. На первый взгляд могло показаться, что лесорубы в спешке оставили рабочее место. На самом деле эта кажущаяся беспорядочность вырубки обозначала неширокую полосу, вправо и влево уходившую вдоль густой стены кустарника и лесной поросли. Путники остановились возле первого же поваленного дерева — с поклажей не пролезть. Не спеша перебрались через него, вновь взвалили на плечи груз и углубились в заросли.

Вот наконец и схрон. Люк в темный провал несколько заглублен в землю. На крышке дерновый слой в десяток сантиметров. Даже вблизи на поверхности не видно бугорка.

Чтобы не нарушать маскировку, прибывшие остановились поодаль, осторожно по едва видимым в траве плоским камням перенесли оружие, опустили в люк. Там автоматы и рюкзаки принимали молча. Ни ответа, ни привета. Не говоря ни слова, люди в немецкой форме спустились туда же.

Пока суть да дело, подошел вечер. Красные лучи солнца блеснули между деревьями и погасли. Незаметно сгустились сумерки, не стало видно неба, и за несколько минут лес погрузился в непроглядную темноту. Путники молча столпились возле большого дерева. Вполголоса начали обсуждать, как поступить. Идти по темному лесу, неизвестно куда выйдешь. Вокруг по дорогам патрули, в деревнях комендантский час. Поразмыслив, решили переждать до утра. На ощупь стали рвать траву в небольшой лощине для подстилки, пообжигали руки злой крапивой. Согнувшись калачиком, улеглись на голую землю вокруг дерева. Тревожный сон поминутно прерывался ночными звуками. Подул ветер, и лес сразу же наполнился шумом. Медведь будет переть напролом, и то не услышишь, не то что человека. Едва в сером рассвете начали просматриваться деревья, группа была на ногах. Гуськом чуть различимой тропинкой двинулась в сторону показавшегося вдали железнодорожного полотна.

Расстояние от опушки леса до вздыбленных на насыпи рельсов не более двухсот метров, но местность открытая, просматривается вправо и влево на километр и более. Ночной ветер стих. Поеживаясь от утренней свежести, люди остановились у крайних деревьев, понаблюдали. Тихо. Осторожный Остап предложил втроем идти к железной дороге, остальным подождать сигнала, что там тоже путь свободен.

Под наблюдением оставшихся тройка ускоренным шагом двинулась на разведку. Группа прошла уже более половины пути, когда во всю ширь из-за насыпи поднялась на гребень цепь группы прочесывания с винтовками наперевес.

Бежать бы обратно в лес, но подкосились ноги. Лишь молодой Пашко рванулся назад, но тут же прозвучало несколько винтовочных выстрелов и громким эхом покатилось по лесу. Пашко упал, не подавая признаков жизни.

Не ускоряя шага, цепь подошла к сидевшим на земле двум мужчинам, не останавливаясь, проследовала дальше в прежнем темпе. Подошел офицер.

— Встать! — подал он команду, недобрым взглядом окинув вскочивших людей. — Обыскать! — приказал подошедшим трем красноармейцам.

— Нема сброи, — почти одновременно заговорили задержанные. — Впереди трое наших тоже без сброи.

— Проверим. Если соврали, получите штык в бок, — пообещал ефрейтор.

— Прочесывание местности вела девятая сборная рота, вооруженная лишь винтовками. Недостаточно сколоченное подразделение впервые приняло участие в подобной операции. В качестве усиления вслед за цепью прочесывания шла вторая невооруженная комсомольско-молодежная группа. В ее составе находился заместитель командира оперативно-боевого отряда майор Шалевич. Следуя совету Бодрова, он добросовестно выполнял роль курсанта. Но волей-неволей, сам того не желая, он возглавил спецгруппу, составленную из бойцов истребительных батальонов и молодежи. Старшим группы являлся физически сильный молдаванин. В списках он значился под фамилией Кренге, но незапоминающуюся фамилию подчиненные заменили на Молдаванина. Его группа перемещалась за левофланговым взводом, перед фронтом которого оказались неизвестные. Командир взвода, зная, что во втором эшелоне за ним следует майор, не стал разбираться с безоружными задержанными, передал неизвестных Молдаванину, который совершенно не ведал, что с ними делать. Расстрелять бы, да оружия нет. Вооруженным наганом оказался лишь майор Шалевич.