Ваше Благородие - [34]

Насмотревшийся за свои короткие «две жизни» Лёшка много уже чего повидал, но это было уже слишком. Его глаза налились кровью, и он, судорожно дыша, глядел на столпившихся, словно испуганные овцы, пленных турок.

– Siz mahkumsunuz ve ölüme tabi değilsiniz! Rus askerleri tutuklulara bu şekilde vurmaz…(– Вы пленные и смерти не подлежите! Русский солдат пленных не бьет, как вот эти… (тур.)) – и Лёшка кивнул на юг, туда, куда ушли «волки».

– Ваша страна войну проиграет всю и напрочь! Она проиграет все последующие войны с Россией. В ближайших сражениях погибнут десятки тысяч турок, и это сюда ещё не подошел сам «топал паша – Суворов». Я дам вам всего пять провожатых из казаков. Идите в Бухарест, правоверные. Аллах милостив, вы останетесь живы и после войны вернётесь к своим родным.

– Пятерых дашь им провожатых, – кивнул Лёшка Платону. – Сколько тогда у нас останется лошадей?

– Да два десятка и ещё две к тому, ваше благородие, – покладисто доложился казачий урядник.

– Подсаживай на каждую к своему станичнику по одному моему егерю и вперёд, быстрее к селу! Надеюсь, ты понимаешь, что там сейчас творится, урядник? – и он пристально взглянул на казака.

– Так точно, ваше благородие, – покачал тот головой и, развернувшись в сторону своих людей, заорал – Всех коней сюда, быстро!

Половина домов Пьетрели пылали, выбрасывая столбы пламени и дыма в небо. Среди них мелькали всадники в серых шапках и разбрасывали факела по многочисленным сельским постройкам. Вот ещё занялся крытый соломой дом, за ним второй, третий, вспыхнул сарай во дворе крайнего к околице.

– Всем разобраться в цепь! – рявкнул Егоров. Примкнуть штыки! – Двадцать два егеря соскочили с лошадей выстраиваясь в одну линию с интервалами в пару шагов между друг другом.

– Урядник! Сзади своих держи, вперёд не лезьте, пока мы их не проредим! – прокричал Лёшка старшему из казаков. И потом отдал команду егерям – Штуцерным дистанция стрельбы четыре сотни шагов, фузейщикам – две, при сближении собираемся в каре, вперёд помалу! И цепь стрелков двинулась к околице. За ними шагах в десяти следовало два десятка казаков с пиками и с обнажёнными саблями наизготовку. «Чавк, чавк, чавк», – чавкала раскисшая снежная каша под ногами. Егеря шли медленно, поводя лишь жалами штыков. Мельтешение всадников впереди прекратилось, и вдруг плотная конная формация вылетела из улицы села, разворачиваясь на глазах в косое крыло.

– На колено! Штуцерные…пли!

Сухо хлопнули десять штуцеров, выбивая семерых всадников из седла. Винтовку заряжать было долго и Лёшка, удерживая её одной рукой, выхватил пистоль: «Ну хотя бы ещё одного, а в упор я смогу забрать». «Волки» не приняли ближний бой, раздался свист и, не доходя двухсот шагов до цепи, крыло атаки сломалось, и, развернувшись вправо, оно стало уходить за окраину.

– Фузейные, огонь! – грохнул единый залп ружей, но расстояние уже было запредельным, и вдали слетела только лишь одна фигурка.

– Заряжай! – отдал команду прапорщик, и стрелки заработали шомполами, забивая в стволы пули.

– Вперёд! – рявкнул Платон, и донские начали обходить цепь сбоку, чтобы устремиться в погоню за ускользающим от них врагом.

– Стоять всем! – заорал Алексей, выбегая наперерез. – Стоять, я сказал, третий донской! Стоять, вашу мать!

– Да ты что это, вашбродь?! – гарцевал на своём жеребце казачий урядник. – Уйдут же, уйдут эти, сейчас же самое время их бить! Ещё пару минут и мы вообще их не сможем догнать! Быстрее идти надо!

– Ты мне бойца по осени угробил! – зло бросил ему в лицо Лёшка. – Теперь и своих здесь всех хочешь положить? Ну, давай, прикопаем потом всё, что на поле соберём, всё честь по чести сделаем! – и, развернувшись к своим, отдал команду:

– Всем минуту на дозарядку оружия!

Лёшка развернулся и добил несколько раз молоточком по шомполу. Пуля туго входила в нарезы ствола, наконец, она дошла до порохового заряда. Открыв крышку замка, егерь проверил по привычке затравочное отверстие и сыпанул на полку остатки пороха из патрона.

Крышку закрыть, курок на боевой взвод. Сухо щёлкнул курок, подняв зажатый в крепёжных губках кремень для удара. Вот теперь его оружие заряжено. А всё это время Платон, багровея от ярости, смотрел со спины на спокойно занимающегося таким привычным делом этого молодого офицеришку и тискал в руке свою шашку.

– Тьфу ты!

К нему подъехал старый казачина с кривым шрамом через всё лицо, что-то там тихо проворчал, и Платон, вздохнув, махнул свободной рукой и заметно расслабился.

– Цепью, за мной, бегом марш! – отдал команду прапорщик и первым выскочил в ту сторону, куда ушла вражеская полусотня.

Командир «волков» немного просчитался, схоронив своих всадников за южной околицей села. По всем его предположениям, увлечённые бегством противника с поля боя казаки должны были броситься в лихую погоню и оторваться от этих зелёных шайтанов. И тогда их можно будет легко вырезать вот тут вот, в самом удобном для этого месте. Ну а потом уже настанет время и для расчёта с «зелёными». Приём с ложным отступлением был всегда излюбленной тактикой у кочевников и, как правило, он безотказно работал ещё со времён скифов, гуннов и всех прочих, уже исчезнувших в истории племён.