«Ваш во имя революции»: Рассказ о Джеке Лондоне - [36]

Социально-политические прогнозы писателя не отличаются оптимизмом. В романе описывается поражение двух крупных восстаний рабочего класса, утверждается, что «извилистый и трудный путь общественного развития потребует в ближайшие триста лет еще и Третьего и Четвертого восстаний и много других революций, которые потопят в море крови, — пока рабочее движение не одержит, наконец, победы во всем мире».

Одна из основных слабостей книги в том, как изображены широкие пролетарские массы и формы классовой борьбы во второй части романа. Лондон описывает восстание «обитателей бездны» — рабочих-рабов, сброшенных на самое дно человеческого существования. Эвис наблюдает, как по улицам города «проходили мужчины, женщины и дети в тряпье и лохмотьях, свирепые существа с затуманенным мозгом и чертами, в которых печать божественного сменялась каиновой печатью. Обезьяны — рядом с тиграми; обреченные чахоточные — рядом с грузными, заросшими шерстью вьючными животными; болезненные восковые лица людей, из которых общество-вампир высосало всю кровь, — рядом с чудовищными мускулами и опухшими образинами, раздутыми развратом и пьянством…».

Участникам чикагского восстания в романе отведена роль бессловесной массы, которая сметает все на своем пути и сама превращается в кровавое месиво под огнем пулеметов наемников властвующей олигархии. Лондон серьезно преувеличил значение тайных заговорщических организаций и тем самым объективно принизил роль массовой рабочей партии. Писатель вольно или невольно противопоставил одиночек-террористов широким массам трудящихся, тем самым как бы обрекая борьбу на неудачу.

Здесь снова сказывается историческая ограниченность социалистических воззрений Лондона. Он ставил во главу угла сугубо американский индивидуализм и проводил от него прямую линию к заговорщикам-одиночкам, к террору. Так реальные процессы общественной жизни США, перебродив в горниле субъективных умонастроений писателя, дали искаженную картину революционного движения, невозможного без массовых выступлений трудящихся. Следует отметить, что эта анархо-индивидуалистическая тенденция прослеживается и в других произведениях Лондона.

Сильная сторона романа — в разоблачении капиталистов, в обнаженном, даже гротескном, изображении олигархов, постепенно захвативших всю власть в США в свои руки. Лондон не постеснялся нарисовать картину возможного разгула кровавого террора реакции в цивилизованной, казалось бы, стране. Роман в известном смысле предупреждал о возможности возникновения фашизма. Жестокая тирания Железной пяты, низводящая миллионы простых тружеников до уровня жалких и бесправных человекообразных существ-рабов, является не чем иным, как одной из форм человеконенавистнического режима, каким и был фашизм.

Да, Лондон нарисовал мрачную и удручающую картину поражения Первого восстания. Но разве злодеяния гитлеровцев в оккупированных странах, кровавый погром, учиненный военной хунтой в Чили, менее зловещи и не изобилуют примерами еще более утонченной жестокости? Имеются основания утверждать, что эпизоды подавления Первого восстания навеяны Лондону сообщениями о периоде реакции в России после поражения первой русской революции 1905 года.

Критики, обычно с восторгом отзывавшиеся о многих менее значительных произведениях Лондона, на этот раз отделывались туманно-общими замечаниями или же вообще предпочитали фигуру умолчания. На ее автора посыпались совершенно неожиданные нападки. Литератор Фрэнк Харрис обвинил Лондона в… плагиате, в частности, при создании образа епископа Морхауза. Обвинения эти были быстро подхвачены прессой, и Лондону пришлось выступить не с одним разъяснением, прежде чем Харрис отказался от своих обвинений.

Журнал «Букмен», рецензируя роман, договорился до того, что ставил в упрек Лондону его внешний вид. Журналу не нравилось, видите ли, что Лондон «выглядит сытым, счастливым и весьма довольным». Вероятно, авторов и владельцев журнала более бы удовлетворило, если бы писатель-социалист выглядел изможденным человеком при последнем издыхании.

Но раздавались и трезвые голоса. Так, например, балтиморская газета «Сан» («Солнце») в связи с выходом романа подчеркивала значение его автора как «одного из той полдюжины американцев, которые обладают подлинным даром художественного изображения действительности». Влиятельная в то время газета «Индианополис ньюс» выразилась еще более определенно: «Это — великая книга, ее следует прочитать и задуматься над прожитым… Книга заставляет читателя встать на ноги; в ней содержится могучий урок и впечатляющее предупреждение».

На первый взгляд может показаться странным, что роман Лондона был встречен в штыки некоторыми журналами социалистического направления. Рецензия в «Интернешнл соушелист ревью» признавала, что Лондон «не создал ничего более сильного, чем эта книга». Но одновременно в этой рецензии утверждалось, что роман «ослабит социалистическое движение политически». Другой социалистический журнал «Арена» также вынужден был отдать должное таланту автора. «Рассматривая роман с литературной точки зрения, с точки зрения возможностей воображения… это — одна из величайших его работ в области прозы». Но тут же журнал продолжал: «…И все же с нашей точки зрения — это наиболее разочаровывающее произведение, вышедшее из-под его пера… К сожалению, его книга принесет больше вреда, чем пользы делу социальной справедливости». Такая оценка объяснялась той позицией, которую занимала определенная часть руководства американского социалистического движения, делавшая ставку на вовлечение в партию средних кругов. Подобные деятели опасались, что слишком радикальные позиции, занятые Лондоном в его романе, оттолкнут от движения эти круги.