Что бы вы сказали, если бы ваш ребенок после обучения в общеобразовательной школе не мог бегло читать книжный текст, но зато выразительно, ярко эмоционально декламировал бы с эстрады заученные наизусть стихотворения, поэмы, повести? Наверно, сказали бы, что он остался неграмотным. Зачастую такое случается при обучении музыке в кружках художественной самодеятельности, музыкальных студиях и даже школах, когда хотят научить ребенка публичным, концертным формам музицирования, не научив его прежде музицировать уединенно, участвовать в совместном музицировании и не выработав у него элементарных, основополагающих навыков чтения и записи нот.
Вопрос о том, избрать ли своей профессией музыку, решают обычно в юности. А в детстве, независимо от будущего выбора профессии, целью обучения должно быть домашнее музицирование, притом не для кого-то другого (гостей, соседей, родителей, учителей), а для себя. Исходя из этого решается и непростой вопрос о содержательной стороне образования, то есть о круге музыкального чтения.
Каждому виду музицирования соответствует определенный репертуар. Произведения, которые производят глубокое эстетическое впечатление, когда человек остается наедине с самим собой, не всегда бывают уместны в компании, а произведения, созданные для совместного музицирования, не всегда проявляют должную силу воздействия также и на сторонних слушателей.
Выбирая репертуар, было бы рискованно особо полагаться на так называемую «детскую музыку». Произведения, специально написанные для детей, зачастую бывают весьма ненадежны в художественном отношении. Об этом доходчиво сказал выдающийся оперный режиссер современности Борис Покровский: «Разделение искусства на „детское“ и „взрослое“ неестественно; искусство едино, и если какие-то главы его посвящены детям, это не означает, что последние должны питаться только ими. <…> Воспитание детей лишь на специально детских произведениях опасно и тем, что круг этих произведений неизменно ограничен, а стремление его расширить приводит к появлению произведений, предназначенных только детям в расчете на их неразборчивость, то есть откровенной халтуры, ничего общего с искусством не имеющей. А уж попав в плен к таким образцам „недоискусства“, ребенку ничего не стоит обрести прочный иммунитет к искусству вообще на всю жизнь. Любовь к искусству прививается с детства и расцветает на лучших образцах».
Что считать лучшими образцами? Шедевры редки, но и их не перечислить в одной короткой главе. Назову для примера лишь «Альбом для юношества» Роберта Шумана и «Детский альбом» П. И. Чайковского. Это не детская музыка, а полноценные художественные произведения для домашнего музицирования, легко доступные непрофессионалам, в том числе детям.
Принцип выбора репертуара для домашнего музицирования: отдавать предпочтение тем сочинениям, которые сильнее воздействуют на играющего, чем на слушающего. Таковы, например, фортепианные произведения Ф. Мендельсона-Бартольди («Песни без слов»), Ф. Шопена (Прелюдии, Мазурки, Вальсы, Ноктюрны), песни Ф. Шуберта, романсы М. Глинки, струнные квартеты венских классиков (Й. Гайдна, В. Моцарта, Л. Бетховена) скрипичные сонаты и партиты И. С. Баха. Вся эта музыка создавалась как раз для домашнего музицирования и критерием успешности музыкального обучения ребенка должно быть его умение и желание прочесть, понять и прочувствовать эти произведения (а вовсе не умение бойко, эффектно и с успехом выступать перед публикой).
Глава 9. Воля к пониманию
Пристрастившись к музыке того или иного автора, ребенок становится восприимчив ко всякого рода сведениям, касающимся полюбившегося произведения. Более того, он начинает ощущать информационный голод: хочет узнать о жизни композитора, об истории создания произведения, о различных вариантах толкования, даже о мнениях, ранее высказанных разными людьми о данном сочинении. (Это замечательное состояние бескорыстного поиска знаний хорошо описывается пушкинским выражением «духовной жаждою томим».) Пытаться сообщить ребенку даже элементарные знания о произведении раньше, чем у него возникла «духовная жажда», – напрасный труд, информация будет отторгнута (выслушана и тут же забыта). Но, полюбив произведение, человек готов, как губка, впитывать любые сведения о нем. Здесь не просто спокойная и беспристрастная любознательность, а жадный интерес любящего, стремящегося знать всё о том, что любишь.
Пробуждение интереса к знаниям о музыке – очень ответственный момент для воспитателя. Краткий миг, когда ребенок, по выражению Г. Гессе, «охвачен любопытством и волей к пониманию» – это тот редкостный момент, когда приоткрывается узенькая лазейка, через которую гуманитарная культура может проникнуть во внутренний мир личности. Если интерес не удовлетворить или удовлетворить некачественно, он быстро гаснет и, как правило, навсегда. (Хотя, конечно, есть дети, терпеливые в любви: их интерес не ослабевает от длительного ожидания, но таких меньшинство.) Интерес любящего ненасытен и может втянуть огромные массивы знаний. Чтобы это произошло, информация должна подаваться не только вовремя и с достаточной полнотой, но и в определенной, правильной последовательности:
