…Ваш маньяк, Томас Квик - [11]

— Когда женщина отреклась от своего сына в ответ на мой прямой вопрос, я вышел из себя, — рассказал Квик в зале суда.

Убийство пары, ранее казавшееся совершенно непостижимым, теперь, после выяснения подробностей, подчинялось некоей логике — хотя и больной логике.

— Я пытался притянуть ее к себе, чтобы она оказалась со мной лицом к лицу, — хотел видеть ее страх перед смертью, — говорил Квик. — Но на это у меня не хватило сил — я просто наносил удар за ударом.

Адвокат Клаэс Боргстрём спросил, что вызвало у него такую ненависть к этой женщине.

— Своим отрицанием она полностью идентифицировалась с «М», на которую она к тому же была похожа чисто внешне, — ответил Квик.

«М» — так называл Квик свою мать. Таким образом, убийство Янни Стегехюз являлось убийством матери Квика.

Родственник четы Стегехюз, у которого супруги проживали в первые дни своего отпуска, приехал в Йелливаре, чтобы попытаться понять, зачем кто-то лишил жизни Янни и Маринуса. Услышав рассказ Квика о двойном убийстве, родственник так прокомментировал это газете «Экспрессен»:

— Квик — подонок, он недостоин того, чтобы жить дальше.

Результаты процесса по делу об убийстве возле Аккаяуре невозможно было предсказать заранее. Некоторые фрагменты в рассказе Квика вызвали вопросы — в первую очередь данные о сообщнике. Следователи не обнаружили никого и ничего, что подтверждало бы данные Квика о Йонни Фаребринке: никто не видел их вместе, а факт пьянки, в которой они якобы участвовали, отрицался другими «собутыльниками». Поэтому Йонни Фаребринк не привлекался к ответственности по этому делу.

Местная художница, учившаяся в 70-е в той же народной школе, что и Квик, утверждала, что с большой вероятностью видела его на железнодорожной станции в Йелливаре в момент убийства рядом с Аккаяуре.

Кроме того, суд счел доказанным, что накануне убийства Квик находился в Йоккмоке, — за счет свидетельских показаний хозяйки украденного велосипеда. Она подтвердила, что передачи на велосипеде не работали — в точном соответствии с описанием Квика.

Следователь Сеппо Пенттинен, проводивший все допросы Квика, показал в суде, почему Квик изменил свой рассказ в процессе следствия. Он объяснил это тем, что «Квик вынужден защищать свой внутренний мир, придумывая нечто находящееся близко к правде». Однако, по словам Пенттинена, в главном воспоминания Квика отчетливы и ясны.

Свен-Оке Кристианссон разъяснил, почему Квик испытывал трудности при рассказе о своих убийствах. Он назвал два противоположных механизма психологической защиты, связанных с функцией памяти. Помнить то, что травмирует нас, с одной стороны — стратегия выживания, с другой — «мы не можем без конца помнить все плохое, что с нами случилось в жизни». Кристианссон пояснил, что для человека важно уметь забывать.

Функции памяти Томаса Квика были обследованы Кристианссоном и признаны нормальными. Мнемоэксперт заявил также, что в данном случае ничто не указывает на ложный характер признаний подозреваемого.

Судмедэксперт и технический эксперт убежденно свидетельствовали в суде, что Квик описал на допросах все значительные травмы, нанесенные паре Стегехюз, и что его рассказ подтверждается результатами судмедэкспертизы и обследования места происшествия.

Суд учел также свидетельские показания Сеппо Пенттинена о том, что Квик уже на первом допросе подробно описал место убийства, и указал в своем решении: «На основании приведенных доказательств суд считает неоспоримым, что Томас Квик совершил вышеназванные преступные деяния. Обстоятельства совершения преступления таковы, что его можно классифицировать как убийство».

Тем самым Томаса Квика осудили в общей сложности за три убийства. Однако это было еще только начало.

Йенон Леви

Общепризнанное определение серийного убийцы взято из материалов ФБР и предполагает, что некто совершил три убийства или более в разные моменты времени. Между тем человека, совершившего несколько убийств подряд, без периода «остывания», ФБР относит к категории «неистовых убийц».

Пока что Томас Квик был осужден «всего лишь» за три убийства, совершенных в два захода, и тем самым по формальным критериям не тянул на серийного убийцу. Однако в процессе следствия по делу об убийстве возле Аккаяуре список его признаний сильно расширился, и у него появились все шансы стать полноценным серийным убийцей.

Признания не всегда делались в полиции. Репортер «Экспрессен» Пелле Тагессон в августе 1995 года рассказал, что в интервью Квик признался, что «совершил убийство в Сконе» и намеками взял на себя ответственность за садистское убийство на сексуальной почве Хелены Нильссон в Хёрбю в 1989 году. В том же интервью Квик признался в убийстве двух мальчиков в Норвегии, а также двух мужчин в центральной Швеции.

Кристер ван дер Кваст был очень недоволен тем фактом, что Квик сделал признание в СМИ, обойдя тем самым и своих психотерапевтов, и следователей.

— Остается лишь надеяться, что он и мне тоже признается, — прокомментировал ситуацию прокурор.

Подбрасывая ниточки и обмолвки об убийствах то следователям, то психотерапевтам, то журналистам, Квик вел игру в кошки-мышки, которая раздражала не только ван дер Кваста.