Вас любит Президент - [60]

Я говорю – «Я на мели. Денег нет».

Он говорит – «Да, я знаю».

Это, кстати говоря, очень даже мне льстит, поскольку теперь ясно, что он за мной не из-за денег увязался, которых больше нет. Минутку! Он не упомянул ли только что алтарь? Некоторые вещи медленно доходят, однако.

Прежде, чем я успеваю опомниться, оказывается, что мы поменяли тему и обсуждаем некоторые мои не шибко благовидные привычки. Речь о любви к подслушиванию. Оказывается, ему не нравится. После чего он вдруг мне говорит, кто он такой на самом деле. Я не поняла. Ему приходится дважды повторить, пока до меня доходит. С ума сойти. Невозможно. Но, очевидно, правда. А только не сходится что-то.

***

– Можно я задам тебе простой вопрос? – спросила Гвен.

– Не знаю. Попробуй.

– Зачем тебе все это? Зачем ты это делаешь?

– Это моя работа.

– Глупости.

– А что ты хочешь, чтобы я сказал? Ну, хорошо, я просто хотел тебя выебать. Так лучше?

– Это оскорбление.

– Прости.

– Теперь я буду дуться и тихо тебя ненавидеть.

– Десять минут.

– Что?

– Подожди десять минут, а потом дуйся. Я два дня не спал. Мне нужно только чуть-чуть отдохнуть. Когда ты дуешься – это сплошная эротика, и мне не хочется пропустить.

Она закатила глаза.

– И куда же нам теперь? – спросила она.

– На твое усмотрение. В Милан. В Москву. В Рио.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Хочешь, чтобы я сделал тебе предложение?

– Пошел на хуй.

– Я действительно тебя люблю. А что делать? Это правда.

На какой-то момент она потеряла дар речи.

– Слушай, – сказала она. – Мне много в этой жизни врали, поверь. Когда мужчина врет женщине, это очень видно.

– Может быть. Но я ведь не совсем обычный мужчина, и вру не совсем обычно. Лицо у меня очень невыразительное, а голос плоский в основном.

– Я тебе не верю.

– Это твое право.

– Мне нужны доказательства.

– Доказательства чего?

– Ты знаешь.

– Не очень.

– Того, что ты только что сказал. Что ты имел в виду, когда сказал, что меня любишь?

– А как ты думаешь?

– Тут что-то другое.

– Ладно. Я просто пытаюсь затащить Гейл в постель. Я тебя использую, чтобы прислониться поплотнее к Гейл.

– Заткнись. Я хочу доказательств.

– Я не могу обещать тебе луну с неба, Гвен. Некоторые вещи – вне моего контроля.

– Мне все равно нужны доказательства.

– Хорошо.

Гвен ждала. Лерой молчал.

– Ну?

– Что ну?

– Я думала ты что-то хочешь сказать, – сказала она раздраженно.

– Правда? Ты так думала?

– Ты сказал, хорошо, я предоставлю тебе доказательства.

– Нет, я этого не говорил.

– Перестань. Откуда ты знаешь про меня … все это? Университет, бойфренды, и все остальное?

Он повернул к ней лицо и подмигнул. Отвернувшись, он снова уставился на потолок.

– Хорошо, откуда ты узнал про мою электронику?

– Ты имеешь в виду – как я узнал о твоей страсти к подслушиванию?

– Это не страсть.

– Подслушивание – не то занятие, к которому следует иметь страсть, – сказал он строго, снова поворачивая к ней лицо, и на этот раз хмурясь.

– Ты уходишь от вопроса.

– Какого вопроса?

– Откуда ты знал?

– Я сделал обыск в твоей квартире. Разве я тебе об этом не говорил? Ордера не было. Можешь меня судить за незаконное вторжение. Следствие тут же закроют, но ты сможешь подать иск, апелляцию, и так далее. Почему бы тебе это не сделать?

– Чего не сделать?

– Не сделать так, чтобы меня арестовали?

Она опять закатила глаза. Вздохнула.

– Хорошо, расскажи мне про университетское время. Ты уверен, что мы не учились вдвоем?

– Тебе не нужно об этом ничего знать. Тебе не понравится.

– Это я сама как-нибудь решу – нравится мне или нет, – сказала Гвен.

– Хорошо. Помнишь, был такой парень по фамилии Гаррик?

– Гаррик? Подожди-ка. О! Джордж Гаррик?

– Именно.

– Толстый такой, типичный ботаник. Гаррик-ботаник?

– Да.

– Он еще, помню, смухлевал на экзаменах в середине семестра. Хам и дурак.

– Да, он самый.

– Помню, он ко мне клеился. Отвратительный тип. Ну так что же, при чем тут Гаррик?

– Помнишь, он однажды купил тебе тюльпаны?

– Да. Он что, твой друг?

– Это как посмотреть. День на день не попадает. Дружба – сложная вещь. Думаешь – парень тебе друг, а он берет и продает тебе наркотики. Какой же он друг после этого.

– Прекрати сейчас же. Какое ко всему этому отношение имеет Джордж Гаррик?

– Джордж Гаррик – это я.

– Слушай, я еще не старая и из ума не выжила, понял? Я прекрасно помню как выглядел Джордж Гаррик. Ты совершенно на него не похож.

– Понятное дело.

– Тогда перестань кривляться и говори серьезно.

– Ты могла бы прямо сейчас пойти в полицию, здесь или дома, и сказать им, что Джордж Гаррик и Детектив Лерой – одно и то же лицо. Ты бы стала героиней, а я бы получил от двадцати пяти до пожизненного.

Он, вроде бы, не шутит, подумала Гвен.

– Я не понимаю, – сказала она.

– Повторяю – тебе не нужно этого знать.

– Нужно.

– Ладно.

Он заложил руки за голову и некоторое время размышлял, чем чуть не привел Гвен в совершенное исступление.

– После диплома я переехал во Францию, – сказал он. – Мама моя из Парижа. Я собирался стать большим предпринимателем.

Он замолчал.

– Так вот почему ты знаешь французский, – сказала она, помогая.

– Нет. Я знаю французский потому что это мой родной язык. Моя мать много говорила по-французски, и гувернантка тоже. А отец всегда был в разъездах. Я его видел, может, раз в три месяца. Со мной он тоже говорил по-французски.