Варяги и ворюги - [31]

Тут меня этот самый господин Диц и удивил. Объясните мне, говорит, еще раз про этот ваш закон. Если у вас в стране рубль дешевеет — это правда, что я за это должен налог платить? Мы с Витькой киваем. И еще столько же штрафу заплатить? Мы опять киваем. И еще другого штрафу — забыл, как называется, новое русское слово, я потом запишу — тоже должен еще столько же заплатить? Киваем. Это, говорит господин Диц, есть очень дурацкий закон. С таким законом к вам, говорит, нормальный инвестор никогда не придет. Я всем инвесторам расскажу, что у вас есть такой закон. А теперь я вам скажу, что я ничего такого, что вы мне, господин адвокат, советуете, делать не буду. Я по-другому сделаю. Я завтра же заплачу налог. И штраф заплачу. И этот… другой штраф тоже заплачу, раз у вас такой закон. Но я так сделаю, что больше ко мне никто не придет.

Что же это вы такое сделаете, спрашивает Витька, и чую, что улыбается про себя. Что же вы такое сделаете, что к вам никто не придет? Такого и на свете не существует, чтобы к вам никто не пришел.

Я знаю, что я сделаю, говорит этот самый Диц, и у него вот так вот челюсть вперед выпячивается.

Короче, ушли мы с Витькой, он меня до гаража подбросил. А на следующий день к вечеру из инспекции мне сообщили, что фирмач все заплатил. Ну ты, говорят, Леша, даешь. Ты ему там что, утюг на живот ставил? Мы ж на нем треть месячного плана сделали. Смотри, говорят, будешь так работать, всю коммерцию распугаешь. Полегче, говорят.

А потом из газет я узнал, что такое фирмач удумал, чтобы к нему больше никто не приходил.

Глава 19 Обмен

Когда-то на заре нового экономического движения страну потрясло известие о том, что два очень предприимчивых субъекта выписали себе зарплаты по паре миллионов рублей, заплатив с этих денег не только подоходный налог, но еще и партийные взносы. Конечно, они это сделали не потому, что столько заработали, а из каких-то высших экономических соображений, но это было совершенно неважно. Важно было то, что если бы эти типы вдруг оказались на улице и толпа узнала бы их в лицо, то висеть бы им на двух соседних фонарях. И никакая милиция не отбила бы. Прежде всего потому, что и не захотела бы отбивать.

Государственным и партийным органам было совершенно понятно, что для широких предпринимательских масс овладеть передовым опытом ничего не стоит. Раз плюнуть. А когда это произойдет, то фонарей может стихийно не хватить. И это сильно подорвет позиции страны в глазах мирового общественного мнения. Чтобы всех этих неприятностей не произошло, процесс получения заработной платы решили немного упорядочить. Посредством правильного налогообложения.

Это упорядочение привело к тому, что зарплата во всех коммерческих фирмах немедленно опустилась ниже прожиточного минимума и таковой, по всем документам, и осталась. Хотя у нас в стране и принято бить по морде, а не по паспорту, но такая чисто бумажная отмазка перевела назревавший народный бунт в латентное состояние.

Адриан специально проконсультировался в двух аудиторских компаниях — в «Прайс Уотерхаус» и еще в одной российской. И там и там ему подтвердили, что американский подданный свой личный подоходный налог должен уплачивать у себя в Америке. Если, конечно, он не намерен провести в России больше чем сто восемьдесят дней, но как раз это и не входило в планы Адриана. Хотя в целом ему в России понравилось, но задерживаться в стране, где правительство, не будучи в состоянии удержать курс национальной валюты, заставляет рассчитываться за это ни в чем не повинных иностранцев, ему не очень-то и хотелось.

Поэтому он задумал трехходовую операцию, которая должна была избавить его от последующих контактов с российскими мытарями. Первый ход. Все оставшиеся после уплаты налога и штрафов доллары немедленно конвертируются в рубли. После этого про курсовую — как они говорят — задницу можно забыть. Но на этом останавливаться нельзя, потому что падение курса через три месяца, как обещал адвокат Витя, превратит эти рубли в макулатуру. Поэтому второй ход. Образовавшиеся рубли выплачиваются ему, Адриану, в качестве заработной платы. Российский налог — ноль. Или почти ноль. А в Америке он как-нибудь с этим разберется. Но при этом рубли всего лишь переходят из безналичных в наличные, что от превращения в макулатуру, как известно, не спасает. И тогда делается третий — завершающий — ход. На рубли в банке, где наиболее выгодные условия, приобретаются наличные доллары, которые кладутся к Иосифу в банковскую ячейку на хранение.

Адриану было очевидно, что успех операции целиком зависит от скорости ее проведения и соблюдения полной секретности. Обнаруженная им тесная дружба адвоката Вити и налогового полицейского Леши плюс слова адвоката, что в этой стране все друг друга знают, заставляли Адриана не делиться задуманным ни с кем — ни с банкиром Иосифом, ни с Денисом, ни с господином Шнейдерманом. Им — через Иосифа, естественно, — было известно лишь, что Адриан снимает со счета все деньги.

Проще всего было бы провести третий этап операции тоже в банке Иосифа. Но установленные там условия обмена Адриана не очень устраивали. Во всяком случае, в банке, расположенном в здании напротив, эти условия были на три с небольшим процента лучше. Поэтому Адриан взял телефонный справочник, заперся в кабинете, попросил Ларису ни с кем его не соединять и начал звонить. К середине дня картина определилась.