Варяги - [42]
А тут ещё своя дружина от рук отбивается. Не ропщут, но глядят неласково. Почудилось, вишь, Михолапу, что Рюриковы вои неладно себя в граде Арконе ведут, ремесленников примучивают до смерти. Ни торговать, ни рукодельничать не дают. Что увидят — тащат к себе.
Мало того, что себе забил голову бреднями, — других смутил. Даже к нему, старейшине, сунулся остерегать: как бы они у нас в Новеграде того не учинили. Блашко цыкнул на дружинника — забыл, что ли: плечом к плечу Торира рубили. Однако на сердце муторно стало. И сам видел — тихо в Арконе, непривычно как-то. Но гнал сомнения: чужая земля, чужие порядки.
Другой дружинник принёс весть совсем злую:
— А скажите, старейшина, правду вои болтают, что ты пригласил воеводу Рюрика княжить в Новеграде и владеть нами?
— Окстись! С ума спятил? — только и нашёлся сказать Блашко. — От кого слышал?
— Вой похвалялись. И Илмарус подтвердил. Сам знаешь, у Рюрика в дружине варягов Торировых немало собралось. Илмарус с ними дружбу водит.
— Найди Илмаруса, пусть придёт сюда, — велел Блашко.
Илмарус подтвердил. Дружинники, начальные люди и братья воеводы говорят, что словене пригласили Рюрика быть князем словенских земель.
Блашко метнул на Илмаруса грозный взгляд.
— Лжа! Нелепица! — закричал он. — Князя-воеводу за гривны не покупают, а я... — Вовремя остановился. Ещё того не хватало, чтобы чужому варяжине молвить: воевода, вишь, за серебро куплен.
— Как скажешь, старейшина, — угодливо согласился проводчик. — Я человек маленький. Что слышу, тебе и твоим дружинникам говорю. Стараюсь для тебя. В Скандию отдумал возвращаться. Если позволишь, к воеводе Рюрику в дружину пойду. Наши викинги приглашают...
— То опосля решим, — в раздражении отмахнулся Блашко. — Пока в Новеград не возвернёмся, будешь служить мне.
Совсем было собрался Блашко поручить Илмарусу сходить на женскую половину, передать Милославе его просьбу о встрече, и опять сдержал себя. Не след такое дело варягу поручать. До Рюрика дойдёт, тот спросит: какие дела у старейшины к его жене?
Не скажешь ведь, что сомненья одолели. Словенам воевода запомнился боевой подмогой в трудный час. Незваным пришёл — то и ценно. А ныне и зван, да слухи о нём вон какие идут. Проверить те слухи надобно, а как? Не поможет ли Милослава? Известно: ночная кукушка завсегда дневную перекукует. Нетто воевода задумками с женой не делится?
Куда бы ни шёл Блашко, от воеводской хоромины далеко не удалялся. Посматривал, не покажется ли где Милослава. Об том же предупредил и дружинников: увидят — мигом чтоб сообщили.
Повезло скоро. Сидел после трапезы в отведённом покое, подрёмывал от безделья. Не спросясь, влез в горницу Михолап, хмуро оглядел старейшину, кивнул на окно:
— Иди. К причалу она пошла. Ждать тебя там будет...
Сонная вялость мигом слетела с Блашко.
Встретились они с Милославой на берегу у огромного валуна. Стояла в лёгкой накидке, повязав голову платком, ждала. Ещё издали, заметив его, заулыбалась, пошла навстречу.
— Здоров буди, старейшина, на долгие лета, — звонким девичьим голосом ответила на низкий поклон Блашко. — Собралась к жене Трувора сходить, да тут твой дружинник сказал, что хочешь видеть меня. Что случилось?
— Княгиня наша, зорька ясная, прости, что потревожил тебя. Разговор есть. Хоть и жена ты Рюрику, а всё же наша, новеградская. Кровь Гостомысла, князя-старейшины нашего, в тебе. Прости, винюсь перед тобой. Сомненья одолели...
— Сомненья? О чём? Разрешу ли я их? Я ведь мало что знаю.
— Княгиня, дружинники бают, что позвал я мужа твоего княжить в Новеграде и володеть словенами. То лжа, безлепица. Не сам ли Рюрик тот слух пустил? Тебе, должно, ведомы мысли мужа.
— Откуда мне знать? Рюрик со мной о таких делах не советуется. Но он всегда верен слову. Вы ж ряд с ним уложили...
— То так, княгиня, — помрачнел Блашко. — Слухи одолели.
— Не доверяй слухам, старейшина. Через них остуда меж вами может случиться. А мне в Новеград хочется. — И жалостливо улыбнулась.
Не развеяла смуту Блашко Милослава. Как бы Новеграду вместо помощи худа не сделать. Не простят того новеградцы.
Хмуро смотрел Блашко на убегающую Милославу. Девчушка-юница, ей бы хороводы водить, а не мужней женой, хозяйкой, быть. Вот кабы сын у неё был. Кровь Гостомысла...
«Да что за безлепица блазнится, — одёрнул себя старейшина. — Другое в Новеграде порешили. На что нам князь? Сами править землёй станем...»
НОВЕГРАД: СЕРЕДИНА IX ВЕКА
Беспокойный характер у Вадима — в отца пошёл. Сын уважаемого родителя, головой чуть ли не в матицу упирается, ладью, поднатужась, один на берег вытащить может, так нетто дела такому молодцу при хозяйстве не найдётся? А он, что ни весна, как гусь перелётный, свистит свою ватагу и — айда из Новеграда. Добро бы по делу — с товаром или за товаром красным. Всё польза была б. А то ведь нет — землицы новой, вишь, размыслить охота. Толку-то с землицы той. Её, чать, в суму не положить и на торжище не вынести.
Осуждали новеградцы Вадима поперву, а потом махнули рукой: коли отец поперёк слова не молвит и ладью даёт и припас, пусть и убытки несёт от такого бездельного сына. Наше дело — сторона.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор романа, писатель-коммунист Альва Бесси, — ветеран батальона имени Линкольна, сражавшегося против фашистов в Испании. За прогрессивные взгляды он подвергся преследованиям со стороны комиссии по расследованию антиамериканской деятельности и был брошен в тюрьму. Судьба главного героя романа, коммуниста Бена Блау, во многом напоминает судьбу автора книги. Роман разоблачает систему маккартизма, процветающую в современной Америке, вскрывает методы шантажа и запугивания честных людей, к которым прибегают правящие круги США в борьбе против прогрессивных сил. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Привет тебе, любитель чтения. Не советуем тебе открывать «Реквием» утром перед выходом на работу, можешь существенно опоздать. Кто способен читать между строк, может уловить, что важное в своем непосредственном проявлении становится собственной противоположностью. Очевидно-то, что актуальность не теряется с годами, и на такой доброй морали строится мир и в наши дни, и в былые времена, и в будущих эпохах и цивилизациях. Легкий и утонченный юмор подается в умеренных дозах, позволяя немного передохнуть и расслабиться от основного потока информации.
Эта книга — повесть китайского писателя о «культурной революции», которую ему пришлось пережить. Автор анализирует психологию личности и общества на одном из переломных этапов истории, показывает, как переплетаются жестокость и гуманизм. Живой документ, написанный очевидцем и участником событий, вызывает в памяти недавнюю историю нашей страны.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Император Александр III, поздравляя Матильду Кшесинскую в день её выпуска из Санкт-Петербургского театрального училища, пожелал: «Будьте украшением и славою русского балета». Всю жизнь балерина помнила эти слова, они вдохновляли её на победы в самых сложных постановках, как вдохновляла её на нелёгких жизненных рубежах любовь к сыну Александра III, цесаревичу Николаю Александровичу, будущему императору Николаю II. Матильда пережила увлечение великим князем Сергеем Михайловичем, который оберегал её в трудные минуты, жизнь её была озарена большой любовью к великому князю Андрею Владимировичу, от которого она родила сына Владимира и с которым венчалась в эмиграции, став светлейшей княгиней Романовской-Красинской.