Варяги - [31]

«Не смерд и не торговый гость, — прикидывал Гостомысл. — Воин. Ишь как сидит, в любой миг вскочить готов. Добрую выучку прошёл. Силы изрядной. Не стар. Тридцати летов будет ли...»

   — Говорят, ты настойчиво разыскивал меня. Я — Гостомысл. Пошто понадобился тебе?

   — Прости... — гость замялся, не зная, как обратиться к Гостомыслу, и обратился привычно: — ...князь. Твой дружинник... — повёл глазами на Мстивоя. — Моё слово тайное...

   — У меня нет тайн от моего воеводы, — ответил Гостомысл. — Говори, мы слушаем тебя со всем вниманием. Но вначале молви: кто ты?

   — Я — Синеус, сын старейшины бодричей Годослава, что принял смерть от руки короля данов Готфрида. Не знаю, дошла ли до вас весть о том.

   — Дошла, — склонил голову Гостомысл. — Славен был князь-старейшина Годослав, пусть радуется его душа в чертогах Святовита. Помнится, у него было три сына...

   — Рюрик и Трувор нынче у ранов. Рюрик и отправил меня сюда. Ярл Торир пленил у Рарога нашего отца. Рюрик поклялся перед изваянием Святовита отомстить Ториру. Мы с Трувором — тоже. Надеялись, что отомстим на земле данов. Не получилось. Проклятый Торир ушёл неведомо куда. Лишь прошлым летом мы узнали, что он хитростью овладел вашим градом. Рюрик повелел мне отправиться сюда и разузнать всё о Торире и его дружине. Из тихих разговоров словен я услышал твоё имя, князь Гостомысл. Я воин, князь. Прослышав о стычках варягов с чудью и кривичами, понял, что это твоих рук дело. Вот почему я пришёл к тебе. Рюрик предлагает тебе свою помощь. У него сейчас две сотни дружинников. Клятва Святовиту должна быть исполнена.

Гостомысл встал, протянул руку Синеусу. Поднялся, взволнованный, и Мстивой.

   — Передай Рюрику: буду ждать его с дружиной весной. Сядем, други, обмыслим всё...

Сеча была злая. Торир понял свою ошибку слишком поздно. Не надо было выводить дружину из Хольмгарда. Следовало выгнать словен за стены града. Всех до единого. Их возмущение и гнев, может быть, обернулись бы против Гостомысла. Теперь поздно гадать. Дружина в бою, и пусть возрадуется Один, его викинги не отступят. Но откуда появился на поле свежий отряд воинов? Это не хольмгардцы. У многих щиты с его далёкой полузабытой родины — земли долин и фиордов. Неужели Гостомысл позвал какого-нибудь обиженного ярла? Прочь глупые вопросы! Для них найдётся время после победы.

Кипела битва. Конунгу не было равных противников. Удар, ещё удар. Словене пятятся, не решаясь напасть. Можно осмотреться. Проклятье. Этот новый отряд разрушил строй его дружины. Каждый сражается в одиночку. Это опасно. Хольмгардцев слишком много. И не только их. К Гостомыслу пришли весь и чудины. И ещё эти, неизвестные...

   — Сомкни ряды! — кричит Торир. — Держи строй!

Не слышат. Сошлись грудь в грудь. Кажется, только Торстейн держит свою дружину в кулаке — ощетинились копьями, пробивают стену хольмгардцев. Где вы, верные Торгрим и Аудун? Вместе с Одином из Вальгаллы следите за этой битвой. Жаль. Ваши мечи пригодились бы на этом поле...

Привычна и легка тяжесть «Жаждущего битвы». Мой меч ещё не насытился кровью словен, я — тоже. Смотри, если успеешь, каким ударом владеет не конунг-князь, а ярл Торир. На колено и снизу вверх, под щит, под доспех, с поворотом.

Рухнул Мстивой. Даже не вскрикнул.

   — Друг! Воевода! — разнёсся над полем сечи гневом и болью наполненный голос Гостомысла. — Конунг Торир, вызываю тебя на поединок!

Замерло поле. Враги опустили оружие. Блаженный миг передышки. Поединок предводителей. Пусть их рассудят боги.

И в эту тишину, нарушаемую хриплым дыханием сотен людей, ворвался другой голос:

   — Князь Гостомысл, он — мой! Ты обещал...

Под сотнями глаз шагал к Ториру воевода неузнанной дружины. Не торопился. Закинул щит за спину. Кряжистую фигуру облегала кольчатая рубаха. Меч опущен к земле. Голубые глаза из-под шлема неотрывно смотрят на Торира. В них — радость предстоящей схватки. Остановился. Лишь два шага разделяют их.

   — Я — Рюрик, сын старейшины бодричей Годослава. Ты хитростью пленил его у Рарога...

   — Не трать слов, сын старейшины. Я признаю твоё право на поединок со мной.

Скрестились мечи, и ярл Торир, конунг Торир, князь хольмгардский Торир пал от руки Рюрика.

Слава Святовиту, клятва исполнена.

Варяги бросали бесполезное оружие. Пусть князь Гостомысл решает их судьбу. Они воины и могут пригодиться ему...

Земля отдыхала от трудов ратных. Новеградцы одним сердцем и разумом решили: князем словенским быть Гостомыслу и никому другому. Старейшины кривичей, веси, чуди одобрили выбор словен. Приветствовали нового князя дарами латгалы и меря.

Вернулась в родную избу Жданка с подросшей Милославой. Горючими слезами оплакала гибель Прибыслава и Звоника. Пеняла Гостомыслу, что не сберёг сыновей. Тот отмалчивался и, чтобы не рвать и без того помрачившуюся душу слезами жены, торопился уйти в градскую избу, на люди. Да и дела долили. Враз свалились на него заботы и смердов, и торговых гостей, и дружины. Всех удоволить надо, всё от князя мудрого слова да справедливого суда ждут. Соседи тож к нему за советом присылают. Он и для них князь. Правда, кривские, по обычаю, своего князя избрали. Хоробрит отказался, ему дружинные заботы милее всего, так они какого-то молодого Стемида выкликнули. Пусть их. Всё едино Хоробрит со всем важным к нему гонца шлёт. Весь и чудь старым обычаем живут, у них нет князей, все дела старейшины вершат.