Варвара и Золотая Баба - [12]

― Это правда, что о Медном Гусе знали в столице? ― спросил Мирослав.

― Да, из Петербурга целая делегация приезжала. В 1712 году по указу самого Петра I было велено доставить «самых знающих шаманов» и Медного Гуся в Петербург. Император хотел знать все о судьбе России. Но не тех людей выбрал Петр для этой миссии. Не хотели они приказ императора выполнять, а решили свою власть и свои порядки у нас установить. Приревновали, вероятно, к чужой славе. Я чувствовал, беда приближается к нам с верховьев Оби. Митрополит Филофей дома и юрты шаманов жжет, кумиров наших рушит. Многих Богов ханты успели попрятать. Но юрту Медного Гуся и мой дом с многочисленными святынями хантов нам девать было некуда. Стояли они на высоком Обском берегу. К тому же мы думали, приспешники Филофея не осмелятся посягнуть на нас, раз Петровский приказ был. Но видно Филофей решил стать главным на Оби. Обложил он мой дом соломой, облил смолой и поджег.

В огне горели все мои дети. Мне удалось вынести их из пожара и обратить в различных животных. Затем отправил я своих отпрысков на дальние притоки Оби, чтобы воины Филофея до них не добрались. Старший сын на реке Целым стал Тайменем. Ас живет в низовьях Оби в ее рукавах ― превратил я ее в Стерлядку. Тахколь теперь Лягушка на реке Сосьва, а дочь Казым-эква стала огромной Белугой. Она у меня ― непобедимая богатырша. Река Казым названа в ее честь. Говорят, моя дочь разъезжает по этой реке на упряжке из белых быков-сомов ― одетая в белую шубу. А младший сын на реке Надым Щукой плавает. Когда я их потерял ― они еще маленькие были, отца не помнят ― многие из них даже не подозревают, кто их отец. Но опознать я их смогу. На их телах следы моих слез остались.

Юрту Медного Гуся разграбили, а его самого перенесли на деревянный плот. Там уже стояла раскаленная докрасна каменная печь. Туда положили моего друга, расплавили и в Обь вылили. У меня, к сожалению, не было возможности спасти моего друга.

― Неужели эти миссионеры творили свои злодеяния так безнаказанно?! ― воскликнула Варвара.

― Не так уж и безнаказанно. Когда я детей определил, то подловил их на Обском плесе. Потрепал корабли, плоты разметал, многих черных монахов тогда потопил. Да и ханты-охотники чужакам отпор стали давать. Я тогда думал, избавились мы от них навсегда, и вот на тебе ― снова явились…

Когда я услышал, что Северный Шаман взволнован происходящим на Казымской земле, то послал своих водяных отыскать этих людей. Посмотрите, что мне удалось выяснить. Поглядите-ка сюда.

Полум подошел к стеклянному окну своего подводного дворца и хлопнул в ладоши. К Обскому Старику тотчас подплыла огромная рыбина с человеческой головой.

― Мой помощник ― Зеркальный водяной. ― Представил своего подчиненного Обский старик. ― Он по моей просьбе плавал в верховья Казыма в обличье зеркального карпа. Фотографировал все. Он нашел чужаков и сделал несколько снимков.

Полум щелкнул пальцами, и на зеркальном боку водяного-карпа появилось изображение вооруженных людей. Они стояли на берегу реки.

― Вот этот человек, ― показал Полум, ― очень похож на митрополита Филофея, как будто его воплощение. Хоть и триста лет прошло, но я его хорошо запомнил. Вылитый митрополит!

― Я думаю, если бы вы сплотились, то ни тогда, ни сейчас никакие миссионеры не смогли бы с вами справиться, ― сказал Мирослав. ― Поэтому просто необходимо собрать и объединить всех союзников для борьбы с непрошеными пришельцами.

― Эх, воспоминания о детях вы мне вернули! ― горестно добавил Полум. ― Как мне без них жить на старости лет?! Во время пожара у меня не было времени, сохранить моим детям человеческий облик. Теперь иногда вижу я их в животном обличье. Всегда расстраиваюсь от этого.

― Мы постараемся вернуть тебе и друга, и твоих детей. ― Сказал Водостьян. ― Хорошо, что твои дети не погибли, а превратились в разных животных. Если ты подскажешь, где их найти, то нам будет легче с этим справиться. Я как Водяной обязуюсь все сделать, чтобы ты опять жил со своими детьми. Мир, можно мне этим заняться?

― Обязательно! Дед-Всевед именно за этим нас и послал. Разобраться и помочь!

Юноша снял с пальца перламутровое кольцо Дорогой Щуки и передал Водостьяну.

― Ты знаешь, как им пользоваться?

― Конечно.

― У тебя будут три желания. Кого-нибудь с ее помощью ты точно найдешь.

― Уж лучше пусть мои дети живут на воле ― мне не удастся вернуть им человеческий облик, ― покачал головой Полум. ― Если бы мой друг, Медный Гусь, был жив, он помог бы мне, я не сомневаюсь. Он часто добрых животных: коров, лошадей, собак, и даже медведей обращал в людей. Это я сам видел.

― И я смогу вернуть им человеческий облик, недаром столько лет в Зеленце училась, ― заверила Обского Старика Варвара. ― Ты мне только шепни, как ты превращал своих детей в животных, а уж наоборот я все легко сделаю.

― Обнадежила старика! ― растрогался Полум и из его глаз буквально хлынул поток слез. ― Слезами я своими их метил и превращал. Примета моя у них у всех есть. У кого рыбная чешуйка светится как моя слезинка, у кого плавники как будто из хрусталя, у кого глаза такие. Где они живут, подробно опишу.