Варшавского гетто больше не существует - [8]

И среди немцев были те, кто не одобрял действия гитлеровских фанатиков-расистов в оккупированной Польше. Известны случаи, когда германские солдаты по собственной инициативе раздавали хлеб голодающим евреям, когда раненые солдаты защищали от жандармов еврейских детей, просивших хлеб возле госпиталя. Педагог, ученый и литератор, погибший, как и многие, многие другие во время оккупации, Хаим Каплан рассказывает в своей хронике о немецком офицере, утешавшем мальчика-торговца, которому солдат растоптал товар. Офицер дал мальчику двадцать злотых. Упоминает Каплан и о немецких солдатах, совершенно по-товарищески игравших в футбол с еврейскими юношами, о немецком солдате, который говорил еврею: «Не бойся меня, я не заражен антисемитизмом».

Такие эпизоды, вероятно, были нечасты, потому-то они и обращали на себя внимание. Но, во всяком случае, генерал Кюлер, командующий дислоцировавшейся на территории Польши 18-й армией, вынужден был предупредить 22 июля 1940 г. солдат и особенно офицеров, чтобы они воздерживались от критики проводимой в Генерал-губернаторстве политики в отношении поляков, евреев и церкви. Кюлер выражал опасение, что среди немецких солдат может распространиться ложное мнение о целях «вековой борьбы германского народа на его восточных границах». Он предлагал солдатам держаться подальше от мероприятий, которые партия и государство доверили в связи с этой борьбой «специальным формированиям».

Даже на верхних ступенях гитлеровской иерархии возникали подобные настроения. Советник посольства фон Хассель (впоследствии казненный гитлеровцами) в конце 1939 г. писал в дневнике о «постыдных делах, творимых СС в первую очередь в Польше… Расстрелы невинных евреев сотнями, по конвейеру». А главнокомандующий немецкими войсками на Востоке генерал-полковник Бласковиц счел нужным подать Гитлеру меморандум о том, что «перебить несколько десятков тысяч евреев и поляков, как это делается в данный момент, означает стать на неверный путь. Этим не убить в массе населения идею польского государства и не устранить евреев. Напротив, метод бойни приносит больше вреда, усложняет проблему и делает ее намного более опасной, чем это было бы при продуманных и целенаправленных действиях». В числе отрицательных последствий гитлеровской политики генерал видел, в частности, перспективу объединения поляков и евреев против палачей. Бласковиц опасался также морального разложения среди немцев. Понятно без лишних слов, что вся эта аргументация ни в малейшей степени не подействовала на главарей гитлеровского режима.

«Я знаю о критике многих мероприятий, которые ныне проводятся в отношении евреев, — говорил 16 декабря 1941 г. генерал-губернатор Франк на заседании своего «правительства". — Все снова и снова, притом сознательно — это вытекает из донесений, — говорят о жестокости, твердости и т. д. Я просил бы вас согласиться со мной предварительно в следующем: сочувствие мы в принципе можем иметь только в отношении немецкого народа и более никого в мире. Другие ведь тоже не жалели нас…" В начале 1944 г., когда почти все польские евреи были истреблены, Франк еще раз громогласно обличил тех «сердобольных немцев», которые, как он выразился, «со слезами на глазах и ужасаясь» взирают на судьбу евреев.

Не следует забывать, что от критики гитлеровских преступлений по частностям, как бы широко она ни была распространена, было еще очень далеко до решительного отрицания нацистской идеологии и политики в целом, до разрыва с гитлеризмом. Солдат или офицер, сочувствовавший в том или ином конкретном случае жертвам гитлеровского террора, продолжал, как правило, подчиняться военной и государственной дисциплине и верил в то, что сражается «за родину». Нацистские фанатики, как бы омерзительны ни были отдельные их поступки, оставались для него «нашими». Он поддерживал и защищал их как соотечественников и товарищей по оружию от посягательств «врагов», тем самым обеспечивая им возможность безнаказанно предаваться патологической вакханалии зверств. Начальник отдела труда при правительстве генерал-губернатора оберштурмбанфюрер СС Макс Фрауэндорфер, признавшийся фон Хасселю в конце 1942 г. в «безграничном отчаянии по поводу того, что он переживает ежедневно и ежечасно в Польше (…беспрерывные, невыразимые убийства евреев!), говорил, что он больше не выдержит и хочет идти простым солдатом на фронт» — т. е., по сути дела, с оружием в руках отстаивать право своих коллег по СС продолжать их дело в тылу.

21 сентября 1939 г. начальник имперской службы безопасности Рейнхард Гейдрих распорядился приступить к очистке западных областей оккупированной Польши от евреев под предлогом их участия в грабежах и партизанских нападениях. Отметив, что вопрос о дальнейшей судьбе евреев пока не решен, Гейдрих приказал в порядке предварительной меры концентрировать их в немногих расположенных близ крупных железнодорожных станций местах. Перед войной польские евреи обитали более чем в тысяче городов, местечек и деревень. К 1942 г. они были согнаны в 54 города. Предполагалось со временем переместить всех евреев как Польши, так и других оккупированных гитлеровцами стран на территорию между Вислой и Бугом. «Мы хотим, чтобы от половины до трех четвертей всех евреев оказалось к востоку от Вислы, — говорил Франк на совещании 25 ноября 1939 г. — Этих евреев мы будем прижимать всюду, где только сможем».