Варька - [26]

Варьку настолько ошеломило происходящее, что она позволила одеть себя в свадебное платье, не говоря худого слова. Графиня раз за разом прокручивала ситуацию в голове, но выхода не находилось. И умирать не хотелось. «Значит, надо напиться», – вынесла соломоново решение Варька. И поглядела на себя в зеркало. Платье было шикарным, это ничего не скажешь. И что самое удивительное – по размеру. Этот гоблин что, подбирал себе жен, исходя исключительно из их далеко не мелких габаритов, что ли?

Варька огляделась. За ради грядущей свадьбы ее из изображавшего тюрьму сарая переправили в замок самого Болдани. Здесь было сыро, холодно, мерзко пахло кислятиной, редко встречалась мебель, а на каменном полу валялись разнокалиберные бумажки подозрительного происхождения и чьи-то нечесаные шкуры. От окончательного падения духом Варьку спасла одна из гоблиних с бутылкой. Варька налила себе стаканчик и приняла на душу. Фу!!! Боже ж ты мой, вот это гадость несусветная! Да по сравнению с этой бурдой вершаевская самогонка – это буквально коньяк пятизвездочный! И никто из окружающих Варьку скалозубых дур даже закуски поднести не догадался! Варька пришла в себя и налила еще один стакан. Уж напиваться, так в зюзю! Чтоб потом об этой поганой свадьбе сохранить минимальные воспоминания. Фу!!! Варьку передернуло. Одно хорошо – накрывает с этой гадости быстро. По крайней мере ей уже не страшно, не холодно и очень хочется сделать будущему мужу какую-нибудь гадость. Ну, еще пару стаканов, и ей вполне может захотеться выйти за кого-нибудь замуж. Даже за гоблина. Тем более с такими замечательными расписными подружками-нарядницами. Варька хряпнула еще стакан, но тут бутылку у нее отобрали. Зря, ой зря гоблинихи с ней так неосмотрительно поступили. Оставили бы они ей бутылку – и история могла бы пойти совершенно по-другому.

Варька еще ни разу не выходила замуж за гоблина. Она вообще, если честно, замуж еще не выходила. Ей как-то казалось, что двадцать два года – еще не тот срок, чтобы хоронить себя заживо. И вот тебе на – начало. Лопоухий жених, не менее лопоухая родня и гнусный священник, выдающий Варьку замуж против ее воли. Сказала бы она им все, что о них думает, – да рот завязан. И руки связаны. И даже ноги связаны. Хотя куда она денется из такой толпы? Гоблинов вокруг – как мишек на севере. Штук пятьдесят. Как же – хозяин женится. В какой раз, интересно.

Варька медленно, но неуклонно трезвела, и ей становилось страшно. И что она, дура, за Дмитрия замуж не вышла, когда случай представлялся? По крайней мере хоть он бы пошел ее спасать. Наверное. Но уж замуж ее за гоблина точно отдавать бы не стали. Да, надо было выходить замуж за Дмитрия, поскольку Хай-Ри наверняка спасать ее даже не двинется. Из принципа. Если только Нарк не заступится. Интересно, а этот упитанный слуга Божий соображает вообще, что именно он благословляет? Или ему столько денег дали, что он Варьку и с ежом повенчал бы? Графиня изобразила святоше соответствующее выражение лица, но священник не реагировал. Под невеселые Варькины мысли обряд закончился, и новоявленный муж сдал ее с рук на руки какой-то бойкой старушке. По самым скромным Варькиным подсчетам, весила эта старушка центнер с гаком. Но это не помешало (или помогло?) ей перекинуть Варьку через плечо и куда-то потащить. Сначала было темно. Потом страшно. И наконец Варька оказалась в роскошном зале с фонтанами, павлинами и еще как минимум сотней женщин.

– Ничего себе! – присвистнула Варька, поняв, что попала в гарем. – По всей видимости, это – все, что осталось от султаната. Потому что гоблины такое построить не могут. Готова съесть свои тапочки.

Однако долго любоваться собственным местонахождением Варьке не позволили. Бойкая старушка вернулась, прихватив с собой двух товарок такой же комплекции, и они кинулись Варьку сначала раздевать, потом мыть, а потом красить. «Как для порядочного человека стараются», – пронеслось в голове у Варьки. Наконец на нее натянули ночную сорочку и выдали зеркало. Варька оглядела себя с ног до головы.

– Порнуха! – вынесла она свой суровый вердикт. – Я, конечно, не боюсь прозрачных вещей, поскольку, когда я внутри, они уже не такие прозрачные, но это, я вам хочу сказать, уже слишком!

Однако никто, конечно же, на ее протесты внимания не обратил.

– Госпожа чего-нибудь желает? – радостно оскалилась одна из старушек.

– Напиться! – честно ответила Варька. – Я на трезвую голову замуж-то за этого гоблина идти не могла, а уж ложиться с ним в одну постель? Бр-р-р! Пусть лучше он мне супружеский долг рублями отдаст. Или паранджу наденет. Я, честное слово, не буду называть его Гюльчатай и просить открыть личико.

Однако с паранджой Варьку обломили. Мало того, ее методично начали толкать к выходу. Правда, среди кучи женщин нашлась все-таки одна добрая душа, сунувшая Варьке бутылку с какой-то бурдой.

Старушки проводили Варьку в супружескую опочивальню, усадили на широкую постель и тактично удалились. А она вытащила бутылку и опять (уже третий раз за день) начала напиваться для храбрости. Может, в ее душе тлела надежда, что она сможет все-таки напиться до такого состояния, чтобы вернуться домой? Однако в этот самый злополучный третий раз Варьке не пьянелось. Ну не пьянелось и все тут, хоть ты тресни! Она долго уговаривала себя, что не бывает некрасивых мужиков, бывает мало выпивки, – не помогало. Варька начала понимать, что столько она просто не выпьет. Зачем вырабатывать у себя отвращение к спиртному? Лучше меньше, чем никогда больше. Все равно она этого гоблина не полюбит никогда, особенно настолько, чтобы с ним в постель лечь. А во что там влюбляться, в поросячьи глазки, что ли? Или в такой нос, что через ноздри видно, как сердце бьется? Или в уши? Интересно, зачем же ему уши такие огромные? Неужели чтобы мыть чаще? На волосатом теле (у него ж еще и лохматость повышенная) из одежды – одни штаны драные. И те сползают. Он бы их хоть веревочкой подвязал, что ли… А еще лучше – домкратом бы поддержал. Снизу. Варька сделала еще один глоток и настроилась на боевой лад.