Вариант «Омега» (= Операция «Викинг») - [76]
Подождав несколько дней, Шлоссер решил поговорить с русским, но тот заперся в своей комнате. Пришлось вызвать людей и взломать дверь. Охранники ушли, Шлоссер осторожно заглянул в проем. Скорин, понуро расхаживая по комнате, поддел ногой валявшуюся на полу пустую бутылку. В комнате было не убрано — смятая постель, на столе грязные тарелки. Скорин с многодневной щетиной, непричесанный, в расстегнутом мятом кителе, покачиваясь, держал в руке бутылку, бессмысленно смотрел в открытое настежь окно.
— Капитан! Послушайте, капитан. — Шлоссер стоял у взломанной двери, спиной к стене, так что Скорин его видеть не мог.
— Я сказал, к черту! Кончен бал, больше за ключ не сяду. — Скорин допил из горлышка, подошел к окну, увидев прыгающего на своей деревяшке садовника, запустил в него бутылкой.
Шлоссер вышел из укрытия, остановился на пороге.
— Вы в состоянии читать, капитан? — спросил он.
— Ну? — Скорин, качнувшись, схватился за раму. — Я всегда в состоянии.
Шлоссер протянул ему бумагу.
— Прочтите. Не понравится, не передавайте.
Скорин протянул руку, Шлоссер был вынужден подойти. Скорин долго шевелил губами, хмурился.
— Значит, с Редлихом вы все-таки разделались? — Скорин ухмыльнулся. — Жертвуете, майор? Подтверждаете добропорядочность источника? Убедитесь, мол, что сообщаем только правду. — Он снова перечитал текст. — Ладно, — смяв бумагу, сунул ее в карман.
— Ложитесь спать, капитан. Иначе будет дрожать рука.
— Дверь сделайте. — Скорин опустился на смятую постель и, не раздеваясь, лег.
Вечером, закончив передачу, Скорин отпихнул рацию так, что она чуть было не упала на пол, встал, повернул полку с книгами, за которой размещался бар, взял две бутылки и, не попрощавшись, даже не взглянув на Лоту и Шлоссера, вышел из библиотеки.
Тут же появился радист, Шлоссер указал ему на рацию и, когда радист вышел, сказал:
— Лота, капитана необходимо срочно привести в порядок.
— Я боюсь его, барон… — Под пристальным взглядом Шлоссера Лота смутилась.
— Он должен возобновить свои прогулки. Может прибыть связной из Москвы, либо поручат проверить его кому-нибудь здесь, в Таллинне. Капитан должен быть вне подозрений. Вам ясно?
— Хорошо, барон, — устало ответила Лота.
Шлоссер посмотрел на девушку и уже мягче сказал:
— Я тоже устал, Лота. Такова наша профессия.
Молчала Москва, молчал Берлин. По предупредительному поведению Целлариуса барон понимал, что операция проходит благополучно, но раз Канарис не звонит, значит, он не спешит докладывать ставке о завершении «Троянского коня».
Шлоссер пошел последним козырем: приказал забросить под Москву Лапина и его двух товарищей. Явка группы Лапина в русскую контрразведку окончательно успокоит Москву, заставит Центр поверить сообщениям, поступающим из Таллинна. Шлоссер не помнил, чтобы какая-нибудь операция обеспечивалась таким количеством жертв: сданы пять агентов, Зверев, Лапин и еще двое русских возвращены Красной Армии, засвечены абверкоманда, ее руководящий состав и три агентурные школы. Но если операция «Троянский конь» пройдет успешно, русские усилят дальневосточную армию за счет сил других фронтов, и немецкое наступление на Юге завершится победой. Тогда все жертвы будут оправданы.
В ожидании прошла неделя. На повторные требования Москвы перепроверить информацию относительно Японии Шлоссер отвечал, что принимает все меры. Барон знал — информация такой ценности при отсутствии агентурного источника, имеющего к ней непосредственный доступ, два раза в руки разведчика не попадает. Подтверждать — значит, вызвать лишние подозрения, возможно, даже провалить операцию. Настойчивость Центра означала серьезную заинтересованность, майору абвера оставалось только ждать. Он ждал. Несколько раз Целлариус намекал, что стоит дать косвенное подтверждение. Барон не соглашался. Приказать, то есть взять на себя ответственность за всю операцию, в данной ситуации не решался даже адмирал Канарис. А барон настаивал, что именно молчание лучше всего убедит русских.
Прошло еще три дня. Шлоссер не находил себе места. Часами он сидел в своем кабинете, чуть ли не завидовал русскому, который топит свое горе в коньяке.
А на четвертый в кабинет Шлоссера вбежал Целлариус и, едва отдышавшись, сказал:
— Георг, ты сорвал банк!
Шлоссер, отложив ручку, откинулся на спинку кресла.
— По данным японского генштаба, две русские дивизии, готовившиеся к переброске на Запад, оставлены на своих местах и усилены танковой бригадой. Ожидается прибытие свежих частей и двух авиаполков.
Казалось, из Шлоссера вдруг выпустили воздух. Барон съежился, губы у него задрожали, он прикрыл лицо ладонью.
В кабинет вошел унтер-офицер.
— Господин майор…
— Занят! — прервал его Шлоссер.
— Радиограмма Москвы, — пробормотал офицер.
Шлоссер выхватил у него из рук папку.
— Идите! — Он открыл папку, прочитал документ и нервно рассмеялся: — «Информация „Штабиста“ о намерениях Японии является ценной. Закрепляйте контакт с ним. Поздравляем награждением орденом Красного Знамени».
Чтобы еще больше не нервировать русского, Шлоссер сообщение Скорину не показал, а тот безразлично сел за ключ и отстучал: «Благодарю, приступаю к выполнению», даже не спросив, за что благодарит и к чему приступает. После сеанса он взял две новые бутылки и, нелепо раскачиваясь на длинных худых ногах, напевая незнакомую барону песню, отправился к себе в комнату. Последние дни он из комнаты почти не выходил, даже обедал у себя. У кровати валялась стопка книг, но вряд ли он был в состоянии читать.
В отеле убит бизнесмен Антон Проскурин. Незадолго до этого он обманом выудил у компаньонов крупную сумму денег, планируя сбежать в Таиланд, но не успел… Полковники МВД Гуров и Крячко расследуют дело и выходят на серьезных людей, чьи интересы опасно пересекались с интересами убитого. Но после тщательной проверки сыщики приходят к выводу, что убийцу надо искать не среди обманутых дольщиков. Их внимание переключается на одну из девушек, с которыми Проскурин проводил время накануне гибели: слишком уж не похожа она на «ночную бабочку», за которую себя выдает…
Неизвестные захватили семью посла Азербайджана в Англии, убит генерал ФСБ. Кто стоит за этими событиями? Полковник Гуров и его друзья вступают в схватку не только с бандгруппой, но и с коррумпированными чиновниками…
Это серийное убийство даже видавшего виды сыщика Гурова привело в состояние шока. Тринадцать трупов – и все сотрудники правоохранительных органов! Едва начав расследование, полковник Гуров вышел на восемнадцатилетнего парня Алексея Солнышкина, бывшего детдомовца, недавно осужденного якобы за преднамеренное убийство девушки. Изучая личное дело Алексея, беседуя с людьми, которые его близко знали, Гуров приходит к выводу, что уголовное дело в отношении Алеши было сфабриковано. Но кем? Расследование выводит полковника на человека из высших эшелонов власти…
Сыщик дел не выбирает. На этот раз полковник Гуров оказался… в цирке. Дрессировщики, клоуны, гимнасты, а среди них затаился хладнокровный и умный убийца. Дело закручивается гораздо сложнее, чем предполагал сыщик. Похоже, он перешел дорогу весьма высокопоставленным лицам – на него напустили целую свору коллег-перевертышей и их дружков-бандитов. Но цирк есть цирк… И Гуров устраивает грандиозное представление…
Наша сегодняшняя жизнь дает много примеров того, что люди в борьбе за власть готовы на все. Для осуществления своих грязных сценариев они находят `профессионалов`, не останавливающихся, ни перед чем, а сами, не причастные к кровавым драмам, продолжают свои устрашающие политические игры. Именно с такими людьми сталкивается полковниц Лев Гуров в новом романе известного мастера криминального жанра Николая Леонова.
Журналиста убили, а его труп привязали к метеорологическому шару, который и унес тело далеко за пределы Москвы. Ни следов, ни улик. Полковники МУРа Лев Гуров и Станислав Крячко выясняют, что любопытный журналист сунул нос в дела фирмы «Русский зодчий», главный бухгалтер которой тоже убит весьма экстравагантным способом. Сыскари взяли след, но тут в дело вмешивается глава «Русского зодчего». Он самостоятельно вычислил убийцу и… попал в их лапы. Ситуация форс-мажорная, значит, и действовать надо соответственно…
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.