Вариант «И» - [10]

– По-моему, желание совершенно естественное.

– Потому-то вы и участвуете в работе партии Азороссов?

– «Мы» не участвуем: партия не может пользоваться активной помощью из-за границы. Но отдельные лица… я бы сказал, следим весьма сочувственно. Не забудь: многие из нас восстановили гражданство, отмененное нацистами.

Он говорил, а я слушал и верил ему ровно на одну треть. На треть – в том смысле, что он показывал мне именно такую часть того, что было у него на уме, две же трети тщательно скрывал; однако у меня были кое-какие догадки по поводу того, что именно он утаивает.

– А ты не боишься, что ваше открытое сочувствие скорее повредит делу, чем способствует избранию претендента?

– Наше сочувствие не афишируется. Никоим образом. Но, кроме прочего, я и об этом должен переговорить с шейхом.

– Так, так, – проговорил я задумчиво, мысленно расставляя на доске возникшую позицию и пытаясь наскоро просчитать варианты. – Конечно, если учесть, что с шейхом прибыли финансисты, которые могут оказаться весьма заинтересованными в деятельности нескольких банков, не столь давно возникших в твоей стране… Тех, что занимаются перекачкой нефтяных денег в Россию. Просто удивительно, как это вы перехватили такую кормушку, вот что заслуживает восхищения.

– Об этом мне ничего не известно, – прервал он меня чуть быстрее, чем следовало бы. Но и эта поспешность могла оказаться игрой – и не самой бездарной.

– Разве я сказал, что тебе что-то ведомо? Нет, ни слова.

– Надеюсь, ты не откажешься от своего обещания? – спросил он с подозрением.

– По-моему, пока я еще никому ничего не обещал, – осадил его я.

– Так пообещай, что тебе мешает?

Пока он высказывал эту глубокую мысль, я уже успел решить.

– Изя, мальчик, – сказал я ласково. – Или ты сейчас же начнешь говорить по делу, или – клянусь истинностью Книги – мы с тобой прервем отношения навсегда. Ты имеешь понятие, сколько стоит минута моего времени в Москве?

Он глубоко вздохнул. И наконец отважился.

– Ну мне не хотелось бы говорить…

– Что тебе хочется, чего не хочется – твое личное дело. Но если ты реально представляешь, о чем просишь…

Он снова вздохнул – словно его принудили отдать последнее.

– Ну, ладно… Но – строго конфиденциально, сам понимаешь.

– Мог бы и не говорить.

– Ты слышал о проекте «Иудея»?

Я каким-то образом оказался в курсе. Речь шла о практически бессрочной аренде некоторых ближневосточных территорий; в основном речь шла о сирийских землях – потому что даже ближайшим ее соседям и союзникам становилось уже не под силу справиться с сирийским реваншизмом, который очень не нравился остальному миру, потому что был чреват войной. Поэтому уже некоторое время назад пошли кулуарные разговоры о том, что великая держава намерена повторить в Сирии свой иракский вариант, поскольку Сирия и заняла политическую нишу, в начале века не по доброй воле оставленную тогдашней багдадской головкой. Но арабский, и шире исламский мир не хотел нового вмешательства из-за океана, поскольку квоту допустимого Штаты уже исчерпали. И возникло мнение – уменьшить пыл реваншистов своими силами, для чего изъять из-под сирийской юрисдикции часть ее территории; на этих-то землях заинтересованные люди собирались создать второе историческое государство – Иудею, которое вместе с Израилем составило бы федерацию. После долгих и трудных усилий «тихой дипломатии» в принципе удалось договориться; однако вопрос о стоимости аренды все еще не нашел разрешения. Шейх был одним из людей, чье слово в этих переговорах могло иметь значительный вес. Что ж, не исключено, что Изе было нужно от арабского вельможи именно это, а не то, что меня занимало куда больше. Он явно наталкивал меня на эту версию и, следовательно, старался отдалить от другой, намного более важной. Ну, пусть будет так: сделаем, что называется, поклевку.

– Хочешь с ним поторговаться?

Изя склонил голову набок и поднял плечи.

– Коммерция есть коммерция – даже и в политике.

– У тебя есть, чем его заинтересовать? Шейх – человек восточный, не любит зряшных разговоров.

Изя ухмыльнулся:

– С пустыми руками в гости не ходим.

– Хорошо, – пообещал я. – Попробую. За результат не ручаюсь.

– И еще бью челом…

– Аппетит приходит во время еды?

– Отнюдь. Это тоже домашняя заготовка. Вопрос аренды, как тебе ясно, имеет много аспектов. Одно дело – решение на верхах, другое – отношение населения, духовенства, главным образом низшего. Мнение России сыграет большую роль. С кем надо увидеться, чтобы обговорить этот вопрос, и как с ним увидеться? Ты понимаешь: речь идет не о фигурах над ширмой, а о тех, кто скрыт за нею. Вот такая встреча мне нужна. Россия при этом только выиграет. Естественно, и ты обижен не будешь.

Это я и так знал. Даром работают только любители, а я к ним не относился. Я, конечно, понимал, что он не собирается предложить мне деньги: игра велась по правилу «Услуга за услугу». А услуги мне могли понадобиться – в том числе и с его стороны, вернее – со стороны тех, кого он сейчас представлял. На самом деле, а не по легенде, которую он пытался развесить на моих ушах красивыми фестонами. Если, разумеется, услуги не понадобятся мне именно против него самого.