Вариант дракона - [7]
Возможно, будь рядом со мною отец, такие неприятности не происходили бы — отец ведь и подстрахует, и от лиха убережет, и защитит…
Понимая, какие мысли порою приходят мне в голову, Евгений Иванович требовал, чтобы я его звал отцом, что я, несмотря на то что бабушка уже давным-давно открыла мне тайну, охотно и делал — делал причем искренне, но в душе оставалась некая обида…
Вообще-то родословная по линии отца у меня великолепная. Чего стоит только один дед, Иван Флегонтович Скуратов, красивый могучий человек.
Он — казак из Елани. Елани недавно, к слову, исполнилось 310 лет, и я очень сожалею, что не был на праздновании. Причем Иван Флегонтович был не простым казаком, а казаком лихим, урядником, обвешанным наградами.
Надо заметить, что революцию 17-го года он принял всей душой и даже встречал Ленина на Финляндском вокзале.
Калинин в ту пору, когда все величали его дедушкой Калининым, лично вручил моему деду орден Красной Звезды — за участие в боях гражданской войны. Номер этого ордена шел едва ли не в первой сотне, что было для его земляков предметом особой гордости. В 30-е годы дед был председателем колхоза, имя его гремело на всю Бурятию, удержался в годы репрессий — в общем, жизнь прошел красиво, особо ни перед кем не склонял голову… Независимый был человек. Гордый.
Ныне я, когда бываю в Бурятии, — обязательно прихожу к нему на могилу. Как, впрочем, и на другие, дорогие мне могилы. Могилы бабушки, отца.
Учился я довольно легко, хотя отличником не был. В школе выделял два любимых предмета — историю и химию.
В восьмом классе произошло событие, которое заставило меня резко пересмотреть свои взгляды на жизнь. Евгений Иванович познакомился с одной миловидной женщиной — врачом, увлекся ею и разошелся с моей матерью. Тут я понял, что надеяться мне в жизни не на кого, и изменил отношение к учебе.
Учительница истории Мария Исааковна Суздальницкая, она сейчас уехала в Израиль, жива еще, говорила даже, что Скуратов — самый яркий ученик из всех, с которыми ей когда-либо приходилось иметь дело, и эта оценка была приятна. Что касается химии, то я участвовал во всех школьных олимпиадах, задачи решал, словно орехи щелкал, влет и, честно говоря, даже подумывал поступать в Новосибирский университет на химический факультет, но верх взяло все-таки юридическое начало.
Все дело в том, что бабушка моя работала вахтером в прокуратуре Бурятии: в общей сложности она проработала более пятидесяти лет. Смены у нее бывали разные — и дневные, и ночные, наготове у нее всегда был горячий чайник и крепкая заварка, мастерски она готовила и чай по-бурятски, о котором я расскажу чуть ниже. В прокуратуре в любое время обязательно, кроме вахтера, находились дежурные сотрудники, готовые каждую минуту выехать на происшествие.
Происшествий, как и вообще преступлений, было не так много, как сейчас, но все-таки они были, — на них, связанных, как правило, с гибелью людей, выезжали работники прокуратуры. Но в большинстве своем это были тихие дежурства. Дежурные частенько спускались к бабушке, к ее чайнику, чтобы скоротать время, переговорить о последних улан-удинских новостях, о погоде и событиях международной жизни, — иначе очень уж мучительно долго тянулось время…
Я любил ходить к бабушке на ее дежурства, тем более в прокуратуре имелась шахматная доска. И едва ли не все играли в шахматы. И вообще, шахматы, если хотите, — прокурорская игра, тут всегда есть возможность пораскинуть мозгами, просчитать комбинации, продумать возможные ходы: слишком многое объединяет, допустим, следственное дело, розыск и шахматы.
И работникам Бурятской прокуратуры, как я понимал, также интересно было сразиться со мной — я имел высокий разряд и был сильным противником. Так началось мое сближение с прокуратурой.
Мальчишкой я первый раз выехал и на осмотр трупа. Я до сих пор помню фамилию погибшего — Дерновой, рабочий газокарбитной станции на вагоноремонтном заводе. Погиб он по собственной неосторожности — отравился газом. Я полагал — увижу что-то страшное, а оказалось — нет: на полу лежал обычный покойник, очень тихий, очень домашний, очень нестрашный. Глядеть на него было даже интересно.
Следом выехал еще на одно происшествие, потом еще на одно — и пошло, и пошло… К концу учебы в школе я считал себя едва ли не работником прокуратуры — так привык к этим выездам на происшествия. Единственное, куда меня не брали, это на железнодорожные ЧП, в которых погибали люди, — там было слишком много крови. Располовиненные проезжающими на большой скорости составами люди — это действительно было страшно.
Так что тем, что я стал своим человеком в прокуратуре, я обязан своей бабушке, и прежде всего ей.
Семья наша к той поре выкарабкалась из бедности — на столе постоянно было мясо, бабушка любила готовить позы — крупные пельмени, похожие на манты, только защипывались позы наверху и походили на увесистые чесночные головки. Готовили позы на пару, и, как для всяких качественных пельменей, для них требовалось три сорта мяса: баранина, говядина и немного свинины. Получались очень сочные, очень вкусные «чесночные головки». Готовили и бухлёр — типично бурятское блюдо. На бухлёр шла свежая баранина, еще приправы. Это была, скажем так, баранина в бульоне. В бухлёр даже картошку не клали, хотя картошка, как известно, излюбленная наша еда, без нее в России ни одно блюдо не обходится.
Эта книга — честный и предельно откровенный рассказ известного российского юриста Юрия Скуратова о событиях, происходивших в стране и ее властных структурах на рубеже тысячелетий, о его работе на посту Генерального прокурора в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» и о многом другом. В основе книги — конкретные факты, подлинные документы и собственные выводы автора.
Юрий Ильич Скуратов был Генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг. После финансового кризиса 17 августа 1998 года Юрий Скуратов начал расследование деятельности 780 крупных государственных чиновников, которые подозревались в коррупции. В числе официально названных подозреваемых были Анатолий Чубайс, другие «молодые реформаторы», а также дочери Бориса Ельцина.В начале 1999 года по указу Ельцина против Скуратова было возбуждено уголовное дело и в 2000 году он был отстранен от должности.В своей книге Ю.И.
Юрий Ильич Скуратов был генеральным прокурором Российской Федерации в 1995 – 1999 гг В 1998 году по указанию Скуратова Генпрокуратура начала расследование громких коррупционных скандалов, связанных непосредственно с Кремлем. После этого Скуратова отрешили от должности и начали против него уголовное дело.В своей книге Юрий Скуратов рассказывает о событиях, происходивших в России на рубеже тысячелетий, в то время, когда борьба за власть достигла своего апогея. Кроме того, читатель узнает, куда исчез многомиллиардный кредит МВФ, в чем суть «Рашенгейта», как был ограблен «Аэрофлот» – и многом другом.
Кто убил Влада Листьева? По мнению автора книги, бывшего Генпрокурора РФ Юрия Скуратова, Листьев оказался в эпицентре политических и уголовных разборок. Он стоял поперек горла не только у мафиозных структур, но и у властной государственной верхушки. Его пытались сначала купить, потом — сломать, а когда не удалось ни то, ни другое, его убили. В книге вполне достоверно и убедительно дается ответ на вопрос: кто убил Влада? Однако данная книга — это не строго документальное произведение, и некоторые герои в нем вымышленные.
Аксаков К. С. — русский публицист, поэт, литературный критик, историк и лингвист, глава русских славянофилов и идеолог славянофильства; старший сын Сергея Тимофеевича Аксакова и жены его Ольги Семеновны Заплатиной, дочери суворовского генерала и пленной турчанки Игель-Сюмь. Аксаков отстаивал самобытность русского быта, доказывая что все сферы Российской жизни пострадали от иноземного влияния, и должны от него освободиться. Он заявлял, что для России возможна лишь одна форма правления — православная монархия.
Классическое произведение Корнелиуса Райана, одного из самых лучших военных репортеров прошедшего столетия, рассказывает об операции «Оверлорд» – высадке союзных войск в Нормандии. Эта операция навсегда вошла в историю как день «D». Командующий мощнейшей группировкой на Западном фронте фельдмаршал Роммель потерпел сокрушительное поражение. Враждующие стороны несли огромные потери, и до сих пор трудно назвать точные цифры. Вы увидите события той ночи глазами очевидцев, узнаете, что чувствовали сами участники боев и жители оккупированных территорий.
Авторы этой книги дают возможность увидеть полную картину существования первобытных племен, начиная с эпохи палеолита и заканчивая ранним железным веком. Они знакомят с тем миром, когда на Земле только начинало формироваться человеческое сообщество. Рассказывают о жилищах, орудиях труда и погребениях людей той далекой эпохи. Весь путь, который люди прошли за много тысячелетий, спрессован в увлекательнейшие отчеты археологов, историков, биологов и географов.
Никто в настоящее время не вправе безоговорочно отвергать новые гипотезы и идеи. Часто отказ от каких-либо нетрадиционных открытий оборачивается потерей для науки. Мы знаем, что порой большой вклад в развитие познания вносят люди, не являющиеся специалистами в данной области. Однако для подтверждения различных предположений и гипотез либо отказа от них нужен опыт, эксперимент. Как писал Фрэнсис Бэкон: «Не иного способа а пути к человеческому познанию, кроме эксперимента». До недавнего времени его прежде всего использовали в естественных и технических науках, но теперь эксперимент как научный метод нашёл применение и в проверке гипотез о прошлом человечества.
«Festung» («крепость») — так командование Вермахта называло окруженные Красной Армией города, которые Гитлер приказывал оборонять до последнего солдата. Столица Силезии, город Бреслау был мало похож на крепость, но это не помешало нацистскому руководству провозгласить его в феврале 1945 года «неприступной цитаделью». Восемьдесят дней осажденный гарнизон и бойцы Фольксштурма оказывали отчаянное сопротивление Красной Армии, сковывая действия 13 советских дивизий. Гитлер даже назначил гауляйтера Бреслау Карла Ханке последним рейхсфюрером СС.
Трудности перехода к мирному строительству, сложный комплекс социальных и политических противоречий, которые явились следствием трех лет гражданской войны, усталость трудящихся масс, мелкобуржуазные колебания крестьянства — все это отразилось в событиях кронштадтского мятежа 1921 г. Международная контрреволюция стремилась использовать мятеж для борьбы против Советского государства. Быстрый и решительный разгром мятежников стал возможен благодаря героической энергии партии, самоотверженности и мужеству красных бойцов и командиров.