Вариант дракона - [11]

Когда мы вели этого парня в отделение милиции — здесь же, в Железнодорожном районе, он все время изумленно косился на меня:

— Как ты умудрился догнать, а? Я ведь в молодости легкой атлетикой занимался. Никогда не думал, что меня можно догнать. Как догнал?

А вот так и догнал.

В армии я пробыл больше года и вернулся в аспирантуру. Надо сказать, что я, пока служил в армии, об аспирантуре не забывал: во-первых, некоторые из наших командиров заочно учились в СЮИ и осознавали, что через некоторое время им придется сдавать мне экзамены, а во-вторых, комбат Красноперов дивный мужик — все прекрасно понимал и, если надо было съездить в институт, побывать на консультации либо повидаться с руководителем диссертации, незамедлительно меня отпускал.

Находясь в армии, я сдал минимум по философии, а потом, основательно подготовившись, сразу же после армии, — по немецкому языку.

В общем, хоть служба медом и не была, сохранил я о ней самые теплые воспоминания. Было много задержаний — и хулиганов задерживали, и грабителей, и, бывали случаи, людей с оружием. Все было. Даром те годы не прошли.

В нашем институте работала удивительная аспирантская «мама» Галина Георгиевна Селезнева — заботливая, всегда готовая помочь и делом и советом, и пока я служил в армии, она умудрялась по телефону разыскать меня и там. До сих пор и я сам, и вся моя семья поддерживаем с ней добрые отношения.

Руководителем диссертации у меня был профессор Судницын Юрий Григорьевич — человек своеобразный, с дворянскими манерами и дворянской внешностью, автор нескольких книг. Впрочем, к факту появления своих книг он относился очень спокойно и говорил:

— Можно написать два десятка томов, и их никто не заметит, а можно всего лишь две статьи, и они войдут в историю науки.

Защитился я в 1977 году, досрочно. Я мог еще год находиться в аспирантуре, отдыхать, ничего не делая, но я предпочел этому защиту кандидатской диссертации.

Через десять лет, в 1987 году, я защитил докторскую и одно время был самым молодым доктором юридических наук в стране.

Но это достоинство — или, быть может, недостаток — обладает одним свойством: очень быстро проходит.

Будучи аспирантом, я женился. Для того чтобы рассказать, как это произошло, я должен немного вернуться в прошлое, в город Улан-Удэ.

По соседству с нами жила девчонка, которую я вначале не замечал, хотя она была очень красивая: темноволосая, с большими голубыми глазами, нарядная. Приехав как-то из Свердловска, я увидел ее в своем дворе.

— Кто это? — спросил я в неком ошеломлении.

— Лена Беседина. Неужели не помнишь? Ты же учился с ней в одной школе.

Учились мы в школе номер 42, Лена была моложе и шла двумя классами ниже: я — в девятом, она — в седьмом, но я никогда не обращал на нее внимания. А тут — такая красавица! В груди даже что-то холодное возникло: надо же, какая девчонка выросла!

Но заботы у нее были одни, у меня другие — я был студентом, потом аспирантом, стипендии ни студенческой, ни аспирантской мне не хватало, надо было подрабатывать, а летние каникулы — самый лучший для этого период.

Летом я увидел ее в театре. К нам приехали на гастроли актеры из Владивостока — событие для Улан-Удэ было нерядовым, — и на спектакли дальневосточников театральная публика повалила валом. А улан-удэнская интеллигенция увлекается театром. И это, как говорится, не дань моде, это идет от души. Вскоре я увидел Лену в кинотеатре «Октябрь». Ну словно бы сама судьба толкала на то, чтобы мы сталкивались если не на узкой дорожке, то в очень суженном, даже замкнутом пространстве, где все видят друг друга. И каждый раз я видел Лену, а Лена видела меня.

Как-то мы с моим приятелем Лешей Гуциным сидели в сквере, читали газеты. Вдруг Леша говорит:

— Вон твоя Ленка идет!

«Твоя»! Газета выпала у меня из рук.

Когда я приехал домой на летние каникулы после четвертого курса, то как-то вечером, уже в самом конце каникул, пригласил ее на танец. Дело было на обычной танцевальной веранде — дискотек тогда не было, были танцплощадки, но, право слово, это ничуть не хуже, если не сказать — лучше. Лена была нарядная, неземная какая-то. Заглядеться можно. Была она не одна, а со своей подружкой Наташей Елаевой, дочерью учителей нашей же школы также очень приметной девушкой.

Лена с готовностью пошла на танец.

Как она потом призналась, ей приснился сон. Не простой сон, а вещий, в руку. И действие происходило на той самой танцверанде, где мы находились. Лена была в этом сне вместе с Наташей. Заиграла музыка, и она увидела меня. Я шел к подружкам, чтобы пригласить на танец и пригласил… Наташу Елаеву.

В общем, Лена рассказала об этом сне Наталье. Та что-то быстро прикинула про себя и скомандовала:

— Пошли на танцы!

После танцев я пошел провожать Лену, а когда прощались, не назначил ей свидания. Хотя по всем канонам той поры должен был назначить. Лена удивилась. Удивляться же было нечему. На следующий день я улетел в Свердловск.

Не знаю, что она подумала обо мне, — наверное, об этом не расскажет никогда, — но догадываюсь, что мысли эти были не самыми лучшими. Предполагаю, что она крепко выругала меня.

И я тоже хорош — не мог ей сказать, что завтра покидаю Улан-Удэ.