Вариации на тему `Песни Песней` (эссе о любви) - [6]

Любовная связь природы является единственной и единой, нерасчлененно живой и животворящей. Вот почему гомосексуализм отчленяется от любви кесаревым сечением извращения: функционально он отлучен от двусторонности жизненного и животворящего. Он имитирует жизненную возносительность любви путем использования не по назначению природной животворящей силы. Подобно приему пищи без действия пищеварения. Направление жизненного потока по ложному руслу, насилие над естественным и реальным со стороны пустого и ложного ощущения. Обоюдоострый путь существования и жизни, увековечивания природы и личностного бессмертия, превращенный в противную жизни и существованию страсть, попавшийся в ловушку извращенного мечтания. Безусловно, мы должны иметь великое сострадание к этому трагическому увечью. Однако никакая любовь или терпимость не подменяют реальное извращенным и мнимым.

Любовь есть направляющая сила жизни. Это означает хождение по лезвию смерти. Вероятность того, что каждую секунду может произойти отпадение от связи в утилитаризм, соскальзывание к потребности моего «Я» мысленно «пожрать» Другого. Поэтому перенесенная уже на уровень сознания любовная эквилибристика между жизнью и смертью заставляет компенсировать инстинктивные желания упражнениями воли. Признак упражнения опять прослеживается в первоначальном материнском присутствии. В примере отречения от своего «Я», который воскрешает ребенка к жизни, в которой есть место связи: в мир языка и символов, субъектной самотожественности и имен.

Сила любви есть природная возможность, напор, поток, челнок жизни. Она воплощается в личностное событие возлюбленной инаковости только как причина свободы от необходимости. Сознательная аскеза любви, отказ от претензий, подвиг освобождения от определенной необходимости ради неограниченной связи. Расширение наслаждения, преодолевая рамки природы, до непрестанного личностного общения.

В связи ребенка и матери постепенно также вырисовывается роль отца. Она имеет решающее значение в дифференциации и осознании ребенком своей субъектности, предотвращает его мечтательное отождествление с материнским телом — расширяет и раскрывает жизненную связь до общественного явления. Личности отца и матери отображаются в душе ребенка как образцы психосоматического различия, которое делает возможными жизненную связь, восполнимость, поэтическую способность жить. Отец и мать, «архетипы» различия в жизненной связи, нестираемые знаки нашей личной согласованности в динамике различения друзей.

Эта отправная согласованность на протяжении всей жизни направляет наши любовные поиски. Тогда восстанавливается та же самая картина связи, которую мы, будучи младенцами, отождествляли с внезапным возникновением нашей собственной инаковости, возможностью общения, то есть жизни, отказа от смерти.

Признак присутствия — образ. Образ матери, образ отца, архетипные примеры красоты, жизненного призыва к полноте связи, полноте любви. Возможно, что субъектное чувство красоты устанавливается на всю жизнь от чувственного опыта присутствия отца и матери еще до образования этой картины. Поэтому и критерии эстетической оценки в любви — влечение, которое вызывается красотой, побуждение двигаются к смещению — не могут существовать автономно и иметь установившиеся принципы и объективные оценочные мерки. Любовная восприимчивость, или критерии красоты остаются обусловленными первыми знаками Присутствия, которые задавали нашу субъектную инаковость, являли человеческое бытие монадичным, с концом или целью в жизни как продолжительности.

6. DIVERTIMENTIO

Ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей.

ЕСЛИ ЛЮБОВЬ ЯВЛЯЕТСЯ путем жизни, тогда брак есть путь естества. Природа означает: закон, необходимость. И путь закона — институт брака. Закон конституирует природную необходимость, бронирует индивидуальные требования. Брак приходит к нам твердой походкой закона еще с глубин праистории: как «естественное установление», как детальная договоренность о правах и обязанностях. Он закрепляет два договаривающихся «Я», дает им гарантии. Предлагает за счет правильного распределения чувство крыши над головой, уверенность в том, что Другой будет спутником, общую пищу, взаимное наслаждение, фиктивное увековечение «Я» в лице детей.

Юридический институт, который предопределяет отношения, динамическая неустановленность жизни — брак и любовь суть две противоборствующие данности. Институт не может предусмотреть инаковость, жизненные перипетии или вкус качества. Он определяет и закрепляет общее, безличностное, предметное. Захватывай жизнь в жесткие предопределения, ограничивает ее подконтрольными и утилитарными формами.

Любовь есть изумление от жизни, брак же — узаконивание необходимости. Необходимость — путь естества. Четко очерченный, ясно сформулированный, подобно закону, всезнающий и безошибочный. Поэтому-то в браке неожиданность не находит себе оправдания. Если мы ждем еще чего-нибудь, что брак предлагает спорадически, то это наша собственная ошибка. Легкомысленность, суженое зрение.