А кварталом далее мы напоролись на группу стражников, спешащих куда-то с парой пойманных злодеев. Эти тоже вознамерились нас остановить — возжелав, видимо, реквизировать транспорт. Но тут проще было. Возница тупить не стал и прищёлкнул только вожжами. И стражники, осознав что карета не собирается останавливать, с проклятьями убрались с мостовой прежде чем их стоптали кони! Но стрелять из арбалетов никто из них не стал…
Ну и ещё пара таких же незначительных случаев в пути приключилась, включающих в себя необходимость объехать полыхающую улицу Трубадуров — где занялось сразу несколько домов. А там мы добрались и до главной беды. Так-то Восточные ворота это по сути здоровенная каменная арка, без каких-либо запираемых на ночь воротин или опускаемых решёток, как в иных городах. Возле них только пост мытников стоит, да сколько-то стражи трётся, вот и вся охрана. В обычное время проскочить вообще не проблема. Только вот сейчас тут было настоящее столпотворение! Немало нашлось желающих выбраться и Карракса — подальше от беспорядков! Но так просто из города не выпускали — проверяли всех. А в силу малочисленности обретающейся здесь стражи образовался подлинный затор у арки, как иной раз днём!
Мы переглянулись с растерявшимся кучером, начавшим придерживать лошадей, и я дёрнул с перевязи свиток с «Копьём Огня». Кое тут же с воем полетело в деревянную пристройку, где обычно заседают мытники. С неслабым грохотом разметав её и обрушив на толпу — кареты дождь занявшихся огнём деревянных обломков.
И это сработало — народ начал стремительно начал освобождать проезд! Пешие — рванули кто куда, а конные — у арки стояло четыре кареты и аж три открытых экипажа, помчали вперёд — и думать забыв о том, что их остановила стража!
Чтобы хоть как-то придержать неплохо вооружённых — и, определённо, обозлённых моей выходкой стражников, я тут же обратил на них заклинание «Область Сна». Одно из самых бесполезных, но позволяющее выбить защищающие от ударов маги одноразовые обереги. А следом я использовал «Окаменение». Которое парализовало просто большую часть угодивших под воздействие заклинания людей! Ну а в тех стражников, которые оказались не затронуты полетела предпоследняя скляница с чихательным дымом! Ослепляющую бомбочку перед нами я не решился использовать — как бы не ослепить своих лошадей.
— Гони! — едва не воскликнул я, пихнув кучера в плечо. И он, вытаращивший глаза на происходящее, погнал лошадей!
Проскочили мы за Восточные ворота, пользуясь моментом! А как очутились за ними, я, привстав, запулил назад «Каменное копьё»! С диким грохотом врубившееся в одну из опор здоровущей, украшенной барельефами арки, выбив из неё значительную часть «тела». И… И арка, медленно накренившись, сложилась! Погребя под каменными руинами выезд из города!
— Фух, вырвались… — неверяще произнёс я, плюхаясь обратно на сиденье. И выступивший отчего-то пот со лба утёр.
— А-ага… — судорожно сглотнув, согласился со мной возница, определённо, офонаревший со всего.
— Ну, ежели что — вали всё на меня, — ухмыльнувшись, хлопнул я его по плечу.
На что он промолчал. Выразительно покосился на меня только. И спросил чуть погодя:
— Куда править-то?..
— К минеральному источнику давай, — ответил я ему приглаживая слипшиеся волосы.
Пресловутый минеральный источник располагался не далее чем в полутора милях от Карракса — ближе к меловым горам, пользуясь определённой популярностью у зажиточных горожан. Там и вода эта забавная — пузырящаяся, лечебная, и места на диво красивые — редколесье, да с преобладанием достаточно редких здесь сосен, а уж виды оттуда какие… Так что там ещё одним из прежних карракских градоначальников был разбит настоящий парк — с прогулочными дорожками, беседками, и всем таким. И местом — площадкой, где можно оставить экипаж, выехав, так сказать, «отдохнуть душой». На ней же, кстати, был установлен памятник этому самому городскому голове — ну тщеславный был человек. И именно к нему мы подкатили в итоге по засыпанной мелкой морской галькой дорожке, хрустящей под колёсами кареты…
Спрыгнув сразу с облучка, я хлопнул раскрытой ладонью по стенке экипажа — давая знак клыкастой, что можно выбираться. А сам принялся озираться. Темно — невидно ни зги! Луна только народилась, а потому толку от неё было мало. А масляные лампы на боках кареты, что освещали нам путь, больше мешали чем помогали, погружая всё за пределами освещённого круга в подлинную тьму. Хорошо видно было только город… Освещённый как бы не десятком мощных пожаров…
Хищница, выбравшись из кареты, вопросительно уставилась на меня — крутящего по сторонам головой. А я так и не обнаружив нигде Эриха Коэна, нахмурился. И… сотворил ненасыщенное поисковое заклинание. После чего обрадованно встрепенулся и торопливо сказал вознице:
— Всё, свободен.
Он — явно до последнего опасавшийся чего-то нехорошего, мигом щёлкнул вожжами и прикрикнув на лошадей, погнал прочь. По кругу, вокруг располагающегося по центру площадки памятника, и обратно, по подъездной дорожке! Даже попрощаться не удосужившись! А я насмешливо обратился к своему карракскому приятелю — вылезшему таки из близлежащих декоративных кустов: