Варфоломеевская ночь - [26]

«Золото — там!» — подумал Лашеней и, расплатившись, вышел из кабачка.

Теперь ему предстояла задача вызволить золото. Но как это сделать? Гертруда сообщила ему, что герцога Гиза и герцогини Анны Монпансье нет в Париже, а где они — она не знала. Как же быть? Нельзя было оставлять золото на долгое время в этом домике: ведь Ноэ и его товарищ могли еще раз вернуться и перевезти деньги в другое место. Значит, надо было действовать, найти кого-нибудь. Но где и кого?

Как ни раздумывал преданный Гизам старик, он не видел иного исхода, кроме того, чтобы самому отправиться в Медон, где всегда можно было рассчитывать встретить кого-нибудь из людей герцога.

Однако на этот раз ему благоприятствовала удача. Не успел Лашеней дойти до леса, как впереди послышался стук чьих-то копыт, и вскоре на дороге показался Рене Флорентинец.

Парфюмер-отравитель возвращался в Лувр после того, как принял участие в совещании герцога Гиза и королевы-матери о положении дел. Он был погружен в свои мысли и немало удивился, когда его окликнула какая-то незнакомая уродливая старушка. — Дорогу, старуха! — нетерпеливо крикнул он.

— Боже мой, да неужели вы не узнаете меня? — жалобно сказал в ответ Лашеней.

Рене внимательно пригляделся и вдруг разразился неистовым смехом. Затем, несколько успокоившись, он сказал:

— Вот уж никогда не узнал бы вас, мэтр! Но что случилось и почему вы в таком необычном виде?

— Господин Рене, — ответил Лашеней, — у нас нет времени для подробных объяснений. Вы должны сейчас же помочь мне и отправиться в Шайльо. Этого требуют интересы герцога.

— А что нам делать там? — спросил Рене, у которого название «Шайльо» вызывало очень неприятные воспоминания: ведь именно в этой деревушке Ноэ укрыл когда-то обольщенную им Паолу.

— Мы должны вернуть золото герцога! — ответил Лашеней, от волнения забывая, что такого человека, как Рене, было весьма опасно подпускать близко к чьим бы то ни было деньгам.

— Что вы говорите? — воскликнул Рене. — Какое золото герцога? И почему оно в Шайльо?

— Потому что у меня украли его сегодня утром! — ответил Лашеней. — Откуда? — Из моего дома. — И воры спрятали его в Шайльо? — Да, мессир. — Где именно?

— В домике, который находится как раз против кабачка. Рене вздрогнул, вспомнив, что дом, в котором укрывали Паолу, тоже находился как раз против кабачка; но он быстро оправился и спросил суконщика: — А вы знаете, кто именно эти воры? — Одного из них вы хорошо знаете — это граф Амори де Ноэ. — Как? Ноэ? — переспросил пораженный Рене.

— Ну да, он-то и был главным коноводом. Сегодня утром я встретил его в доспехах, чрезвычайно похожих на доспехи сира Арнембурга, и, приняв его за последнего, повел его в дом, так как он под ловким предлогом просил у меня разрешения сопровождать меня туда. Когда мы остались с ним с глазу на глаз, он поднял забрало у шлема, обнаружив, что он — вовсе не то лицо, за которое я его принял, и со шпагою в руке потребовал у меня выдачи золота герцога.

— А много там было? — с жадным любопытством спросил Флорентинец. — Приблизительно сорок тысяч пистолей.

Рене внутренне даже задрожал от овладевшей им радости, подумав:

«Тысяча ведьм! Лашеней наивен, если воображает, что я помогу ему вернуть деньги герцогу. Какое мне дело до Гиза? Своя рубашка ближе к телу, а такие деньги всякому пригодятся!» Затем он сказал вслух:

— Ну что же, едем! Но только нам совершенно ни к чему торопиться. Золото надо отобрать без всякого шума: ведь иначе это может обратить на себя внимание короля, а этим вы окажете герцогу плохую услугу. Ведь дом не необитаем, я думаю?

— О, нет; я видел там здоровенного парня, провожавшего грабителей.

— Это Вильгельм Верконсин, — больше для себя, чем для Лашенея сказал Рене. — Так вы идите себе потихоньку, а я скоро догоню вас; у меня имеется спешное дело в Медоне.

Рене повернул лошадь и направился в Медон. Как он и ожидал, около самого домика с ним встретился один из рейтаров. Рене подозвал его, о чем-то таинственно пошептался с немцем, и в конце концов тот с довольным видом закивал головой. Затем парфюмер королевы отправился догонять Лашенея. Флорентинец нагнал его около самого Шайльо и сказал ему: — Проедем мимо дома, где хранится золото, не останавливаясь.

— Зачем?

— А мы спрячемся с вами вон в тех деревьях, которые свешиваются к реке; нельзя же предпринимать такое дело, не выработав плана действий. Они достигли деревьев и углубились в окружавшие их кусты. — Давайте отдохнем здесь, — сказал Рене, указывая на местечко, закрытое со всех сторон густой порослью. — Здесь нам никто не помешает, и мы можем поговорить на досуге, потому что нам нужно будет подождать, пока стемнеет.

Лашеней доверчиво опустился на траву и принял удобную позу. Рене уселся рядом с ним.

Несколько минут прошло в молчании, пока наконец Флорентинец спросил: — Есть ли у вас по крайней мере оружие?

— Откуда? — ответил Лашеней. — Как вы хотите, чтобы я был вооружен в этом платье? — Ну, кинжал или пистолет вы всегда могли бы припрятать.

— Я так торопился, что не мог взять с собою никакого оружия. — Это для вас должно быть крайне неприятно. — Почему?