Вардес: Лик Бога - [26]

Я разрывался, не зная, что делать, хотелось назвать ее богиней и в тоже время бежать от нее без оглядки.

— Она пленница, — подумал я, — точно такая же пленница, как я. Все вокруг – большая темница. Не ад и не рай, всего лишь страшная тюрьма для неприкаянных душ….

Но она, несмотря на угнетенность положения, выглядит не духом, а богиней – богиней войны или охоты. По прямой спине, вздернутому подбородку и твердому взгляду можно судить о гранитной крепости ее духа. Кто бы ее не заточил, вряд ли когда-нибудь увидит пробежавшую по ее щеке слезинку.

Она меня заметила, вздрогнула и замерла чуть расширив глаза:

— Ты-ы… — выдохнула она. И замолчала. Ее белоснежные зубы на секунду выглянули из-под алых губ и, словно устыдившись, тут же скрылись под нитью вдруг посуровевшего рта. Через секунду лицо сделалось отстраненно холодным, она отвела от меня взгляд, снова всматриваясь в языки огня. Я не знал, как себя вести и что говорить, ее реакция, а в особенности равнодушие, в конечном счете, выбило последние остатки моего хладнокровия. Испугался, что она меня уже не видит или, того хуже, считает меня столь ничтожным…

— Зачем ты здесь? — сухо спросила она. Хотя ума не приложу, как ей это удалось. Разговаривать таким нежным и вкрадчивым голосом сухо просто невозможно.

— Я… я не знаю.

Ее карие глаза глянули не меня снизу, каштановые волосы невзначай упали с плеч, прикрывая мерцающие в колеблющемся пламени груди. Я не знал, куда деться от взгляда внимательных глаз, возникло чувство, будто она видит меня насквозь.

— Хотя, — напомнил я себе, — это так и есть. Я ведь бесплотный дух, и просто удивительно, что она меня вообще видит.

— Ты пришел ради меня или… — она не договорила, ее глаза вновь устремились к факелу.

А я, растерянный, не знал, что сказать, да и как вообще я говорю, ведь у меня и легких— то нет?!

— Я… не знаю, кто ты, — сказал я первое, что пришло в голову.

Она так резко подняла голову, что даже изумительные длинные волосы взметнулись вверх и плавно опустились чуть-чуть растрепавшись. Ее неземная красота от этого даже выиграла…

— Вот как? Как твое имя?

— Вардес, — прошептал я, вдруг испугавшись чего-то.

— Просто Вардес?

— Вас интересует моя фамилия?

— Как ты сюда попал? — спросила она, проигнорировав мой вопрос.

— Я… — снова начал запинаться я, — уснул у костра, а проснувшись, понял, что мой дух не связан больше с телом, а потом меня затянуло… в эту темноту.

— Понятно, — сказала она с сочувствием. Как бы это не противоречило логике, но готов поклясться, что сочувствие было ненаигранным. Хотя довольно странно его наблюдать у человека в столь безвыходном положении.

— Кто же ты? — спросил я немного осмелев.

Она бросила на меня грустный взгляд и опять же опустила глаза к огню:

— Раз ты об этом даже не догадываешься, думаю, знание моего имени принесет тебе лишь вред.

— О чем ты? Какой вред, что может быть хуже моего положения?!

— Твое тело еще живо? — вдруг спросила она, проигнорировав крик моей души.

— Не знаю… вряд ли. Когда я лег спать, на мои поиски отправилась целая орда орков.

— Откуда ты знаешь? — нежно спросила она.

Я не стал юлить, да и к чему? Ответил:

— Я подслушал, как Серемарин отдал приказ шаманам найти и убить меня.

Я был уверен, что, кто бы ни была эта девушка, должна знать, кто такой этот самый Серемарин. И не ошибся.

Она покачала головой и тихо произнесла непонятную фразу:

— Значит, Серемарин решил разорвать союз с Дакроном… Мир снова ждут тяжкие испытания. Война Богов вновь раскроит его.

— Что?! — опешил я.

— Ты почувствовал, как умирает твое тело?

Я покачал невидимой головой.

— Тогда твое тело живо, и выбраться из этой темницы тебе не составит больших трудов.

— Как?

— Стены этой темницы сделаны из единственной материи, сквозь которою не может пройти душа смертного.

— Что же это за материя такая? — спросил я, боясь прервать разговор.

— Эта материя называется мыслью… Но это неважно. Раз твое тело еще живо, тебе лишь нужно обернуть душу плотью. Как только ты это сделаешь, твой дух окажется связанным с телом, как и раньше.

— Спасибо… Но что ты тут делаешь? — спросил я и испугался. Если она рассердится…

— Я так же, как и ты заперта в этой темнице. С той лишь разницей, что в отличие от тебя не могу ее покинуть.

— Но как? Почему ты не можешь ее покинуть способом, о котором сказала мне?

— Мое тело давно мертво, а прах развеян.

— Но ты же жива! — выкрикнул я в отчаянии.

— Ошибаешься, то, что ты видишь — это мой дух. Просто я при жизни была совершеннее тебя, и мой дух остался совершенней. Он мало отличим от плоти. А твоя душа почти невидима даже мне…

— Господи…

Она улыбнулась, на сей раз улыбка не была печальна:

— Я рада была повидаться с тобой, — сказала она с чувством, но, впрочем, тут же перевела взгляд на факел.

— Почему ты все время смотришь на факел?

— В этом замке нет света, а факел — порождение моей воли… Сидеть столько лет в темноте мне было бы… Прощай же. Быстрее воссоединись со своим телом, пока оно еще живо. И больше не путешествуй во сне, ведь Серемарин может придумать тебе более страшную участь.

— Спасибо и… прости. Я помогу тебе, если смогу.

Она улыбнулась широко, но с грустью в глазах: