Вардананк - [98]

— Что это за кровь, Спарапет? Уж не сбросил ли тебя конь?

— Да, что-то в этом роде, — ответил Вардан и пристально взглянул на Гадишо. Последний, как будто начавший проявлять интерес к беседе (так, по крайней мере, показалось Вардану), вновь к ней охладел. Но и Вардан не продолжал начатого разговора: он хотел убедиться, насколько искренне Гадишо заинтересовался его раной. Он переменил разговор.

— Каково было настроение марзпана после нашего отъезда? Нашел ли он общий язык с персами? — спросил он.

— С персами-то легко, ты бы об армянах подумал! — возразил Гадишо.

— А что у него вышло с армянами? — равнодушно переспросил Вардан.

— Да армяне считают его чуть ли не изменником!..

Вардан почувствовал, что Гадишо раскидывает ему сети. И когда Гадишо начал осторожно порицать действия Васака, желая этим замаскировать свое сообщничество с ним, Вардан отпарировал его выпад: он и сам стал осуждать Васака, вместо того чтоб его защищать, надеясь этим усыпить бдительность Гадишо. Но проницательный князь Хорхоруни легко разгадал его маневр и согласился с его мнением. Все было понятно, — но не совсем. Однако взгляд Гадишо все-таки не отрывался от раны на руке Вардаеа, Один раз он спросил о ней и получил неопределенный ответ; спрашивать вторично было бы неосмотрительно.

Вардан чувствовал какую-то скованность в поведении Гадишо, но объяснить ее себе не мог. Он стал тщательнее следить за направлением взгляда Гадишо, за тем, как часто и насколько внимательно разглядывает тот его рану.

— Когда ты выехал из Огакана, Спарапет? — спросил Гадишо.

— Этой ночью.

— Значит, ты всю ночь провел в седле и устал, конечно?.. Позавтракай и приляг отдохнуть…

Гадишо закинул удочку, но успел замести следы…

— Ничего, ехали мы спокойно, — ответил Вардан.

— Ну конечно, спокойно! — согласился Гадишо. — Дорога ровная, коням легко. Хотя в темноте нетрудно и споткнуться… Гадишо ходил вокруг да около…

Вардан нанес ему скрытый удар:

— Все может случиться… если должно случиться…

— Ну да! — согласился Гадишо.

Но пора было перейти к делу. Вардан сообщил о цели своего приезда, напрямик заявив, что должен произвести смотр княжескому полку.

Скрывая свое недовольство, Гадишо приказал дворецкому:

— Передай от моего имени князю Хорену: пусть выведет отряд на берег моря!

Дворецкий исподлобья посмотрел на Гадишо, перехватил его многозначительный взгляд и неохотно вышел.

Когда Вардан и Гадишо выехали из замка, собравшийся на площади народ заволновался и бросился к Вардану.

Гадишо мрачно разглядывал толпу, которая восторженно приветствовала Спарапета.

Конница и пехота были скоро выстроены вдоль берега. К Вардану подъехал молодой князь Хорен Хорхоруни и благоговейно склонился к его руке. Вардан поцеловал его непокрытую голову; он давно знал молодого князя.

— В добром ли здравии князья Атом и Артак? — спросил юноша застенчиво, с любовью глядя на Вардана.

— Ждут тебя с отрядами! — весело ответил Вардан, уже забывая свое намерение во что бы то ни стало расследовать историю с покушением.

Спарапет не мог думать ни о чем другом, когда видел войско. Он подъехал к коннице. Скакуны беспокойно мотали головами, отгоняя мух. Тысячи юных, но суровых глаз были обращены к Вардану. Молодые воины с резко очерченными гордыми лицами казались орлами в человеческом облике, — только приказать, и они ринутся в свой орлиный полет!

Вардан осенил их крестом. Бойцы тоже перекрестились.

— В добром ли вы здоровье, молодцы? — спросил Вардан.

— В добром здоровье, Спарапет… — загремело в ответ.

Глядя на них ласковыми глазами, Вардан проехал перед строем и направился к пехоте. Опираясь на копья быстроногие, широкоплечие стрелки изредка показывали свои укрытые за щитами лица.

Вардан обратился к воинам с приветственным словом:

— Я знаю, братья, что среди вас нет ни одного труса! — начал он. — Закаляйте себя, берегите коней, проводите учения, — близится час испытания! Князь ваш государь Гадишо и ближайший ваш начальник князь Хорен с чистой совестью могут теперь смотреть в глаза народу нашему. Да придаст вам силы любовь к отчизне, дети мои. Будьте здоровы!

Вардан повернулся к Гадишо:

— Вид и вооружение надежны. Ну-ка! — предложил он Хорену.

Хорея громко скомандовал:

— Отряды, стройся!..

Отряды развернулись, построились и приступили к военным упражнениям.

Выставив щиты и подняв копья, медленно начиная свой бег, двинулась вперед пехота; затем, потрясая копьями в воздухе и постепенно ускоряя бег, она стремительным броском кинулась вверх по холму. Мелкими отрядами воины окружили холм со всех сюрон и, взяв в кольцо воображаемый отряд неприятеля, с победными кликами воткнули копья в вершину холма.

Вслед за пехотой выступила конница. Мгновенно сорвавшись, она пустилась вскачь по широкому побережью. Комьями летели песок и галька, земля дрожала от конского топота, и через мгновенье отряд чернел уже вдали, словно тень тучи, пронесшейся над побережьем.

Затем начался бой конницы и пехоты. Отряды перемешалась, нападая, отбегая и сшибаясь с громкими кликами. Стук мечей о щиты, звон копий, ржание коней, оглушающий топот — все смешалось. Пыль поднялась к небу столбом.