Вардананк - [71]

«Стать вероотступником? — думал он. — Скорее издохну, но не отступлюсь! Поклонюсь тысяче огней, чтоб остаться живым, но от веры не отступлюсь…»

Он взглянул на огонь, который трепетал в жертвеннике, и вдруг, подхлестнутый какой-то мыслью, подбежал к нему, приподнялся и помочился. Огонь зашипел и сник. Кодак вернулся в постель. Покой снизошел на него, и он заснул.

Когда утром Гют взглянул на Кодака, тот еще спал. При дневном свете отчетливо видны были следы побоев на его лице. Гют почувствовал жалость к Кодаку и обиду за него. Возмущало не столько самое избиение дерзкого старика, сколько то, что его унижали как армянина.

Вошел хозяин и спросил, что изволит нахарар заказать себе на завтрак. Гют еще не успел произнести и слова, как хозяин, обратив внимание на жертвенник, в ужасе воскликнул:

— Кто погасил священный огонь?

— Разве он потух? — равнодушно спросил Гют. Хозяин растерянно смотрел на жертвенник.

Проснулся Кодак.

— Кто погасил священный огонь? — обратился к нему хозяин.

Кодак взглянул и ответил:

— Скажи мне, как же это сам священный огонь дозволил, чтоб его погасили?

Хозяин побоялся поднимать шум и, осмотрев золу, заявил:

— Не подложили дров; огонь сам погас. Он вышел, чтобы вновь принести огня.

— Кто же потушил огонь? — заинтересовался Гют.

— Я! — ответил Кодак.

— Почему?

— Я армянин и христианин: Не место их священному огню в моих покоях!

— Как же ты его дотушил?

Кодак рассказал…

Гют хотел рассердиться, но не удержался и расхохотался.

— Что же это за божество, которое можно погасить мочой? — философствовал Кодак.

Гют вновь стал серьезен.

— А если бы узнали?

— Что же, убили бы нас.

Гют взглянул на неукротимого старика и махнул рукой. А тот объяснил:

— Ведь армяне могут таить месть тысячу лет, но отметить они должны! Сильно он меня оскорбил, князь.

— Что же, теперь ты успокоился? — не удержался от улыбки Гют.

— Нет, не утолил еще всей жажды мести.

— Сдержи себя и не позволяй себе больше таких безумств! — строго сказал Гют. — Ты государственный деятель или тушитель огня?

— Это не мешает государственным делам, князь. Где надо действовать словом, а где — иными способами!.. Не смейся надо мной, князь. Уж так получилось…

Хозяин принес огонь и снова возжег жертвенник.

— Как же это он потух? Все-таки я не понимаю, — качая головой, бормотал хозяин.

— Огонь тухнет от ветра, от песка, от воды, — с серьезным видом разъяснил Кодак.

Гют сурово взглянул на него:

— Ты замолчишь или нет?

— Я молчу, молчу! О чем же говорить? Но я не боюсь смерти, я посвятил себя ей.

Хозяин спросил, какие будут дальнейшие распоряжения князя.

— Принеси завтрак и узнай, проснулся ли Хосров. Кодак оделся, пошел умываться и, вернувшись, уселся на своем ложе.

— Они избили меня, но я поступил не как царь Аршак Второй!

Гют, предвкушал развлечение, не мешал ему разглагольствовать.

— Ты спросишь — как? Но ведь заключив Аршака в Башню забвения, Шапух Второй велел посыпать половину пола в его темнице землей Армении и половину — землей Персии. Стоя на земле родины, царь Аршак, воспрянув духом, издевался над персом; на земле же персидской он впадал в уныние и смирялся. Я же боролся и тогда, когда стоял на персидской земле!..

— Быть тебе вскоре царем армянским! — пошутил Пот.

— Смеешься надо мной, князь? Но я не уронил чести армянина!

Хозяин принес обильный завтрак. Кодак, забыв свои обиды, быстро подсел к подносу.

— Хосров встал и ждет тебя, князь, — сообщил хозяин.

— Скажи ему, чтоб он явился ко мне! — приказал Гют.

— Слушаю!

Хозяин вышел и быстро вернулся:

— Не хочет идти, господин! — доложил он испуганно.

— Ступай и от моего имени прикажи ему прийти! — сверкнул на него глазами Гют.

Тот испугался и вышел неуверенной походкой. Ворвался Хосров и кинулся прямо к Гюту:

— Это ты мне приказываешь явиться? Ты?..

В ту же минуту Гют дал ему оплеуху. Хосров открыл рот, чтоб завопить, но получил вторую оплеуху, затем третью, четвертую…

Хосров испугался; он хотел было позвать на помощь, но Гют схватил его за ворот.

— Если пикнешь — убью как собаку! Будешь знать, как бить моих людей, да еще в моем присутствии!..

— Ну что, почувствовал армянскую силу? — подбежал к нему Кодак. Он тоже хотел ударить Хосрова, но Гют отбросил его в сторону и приказал Хосрову:

— Ступай распорядись насчет коней, пока я кончу завтракать!

Хосров выбежал из покоев. Он был так напуган, что сейчас же бросился исполнять приказание Гюта. У него мелькнула мысль сбежать, опередить Гюта, но он побоялся, что тот его догонит. И, как всегда бывает в подобных случаях, он испугался больше, чем нужно было, и подчинился.

Предутренние облака уже разошлись, и в просвете между ними выглянуло солнце. Гют приказал подавать коней. После всего, что произошло, Кодак решил не оставлять хозяину своего запасного коня.

Когда они, выйдя на балкон, собирались спуститься вниз, показался Вшнасп. Он с интересом оглядел Гюта, который сдержанно приветствовал его. Вшнасп ответил на привет и многозначительно сказал:

— Перенес беспокойство, князь?..

— Да, пришлось прибить это животное! Он пристойно вел себя в пути; не знаю уж, что с ним случилось в этом караван-сарае, — дерзнул поднять руку на одного из людей марзпана… Ну, пребывай с миром! — И, обращаясь к Хосрову, сказал повелительным тоном: — Ступай вперед!