Вардананк - [282]

В воротах замка показался Кодак, он направлялся к Парандзем. Приблизившись, он заметил Вараздухт и Бабика, и в его маленьких и живых глазках мелькнуло изумление.

— Поздравляю, княгиня! В добрый час пожаловал молодой князь! — обратился он к Парандзем. Не обращая внимания на ее мелчание, он продолжал: — Сбежал, видно, наш князек? Ты по могла? — спросил он Вараздухт.

— Если ты спрашиваешь, чтобы предать ее, то знай: она мне помогла, и сама тоже хочет отправиться к Спарапету! — заявил Бабик.

— Бабик! — с тревогой остановила его Парандзем. Кодак сделал вид, что ни о чем не догадывается.

— Да что ты, князь, какое предательство? Не дай бог узнают — ведь тотчас же отправят тебя обратно к Михрнерсэ, да и ориорд Вараздухт тоже…

— А с ними и князя Кодака! — дополнила Вараздухт, сверкнув на него рысьими глазами.

— Ну да, ну да!.. — схитрил Кодак.

Парандзем мучила мысль, как ей поступить. Спрятать Бабика? Это она могла сделать. Жизнью своей пожертвовала бы, но сделала бы. Однако дело было не в том, чтобы спрятать сына. В защитники родины вступают не для того, чтобы прятаться и спасать свою жизнь, а для того, чтобы доказать святость своего обета перед миром и людьми, для того, чтобы бороться и побеждать! Это Парандзем знала. Знал, вероятно, и Бабик.

— Пойдем! — сказала она сыну и спокойно оглянулась на Вараздухт, давая ей понять, что приглашение относится и к ней.

Впереди шли Парандзем и Бабик, за ними — Дзвик, затем Вараздухт с Кодаком.

Возвращение сына перевернуло княгине Парандзем всю душу. Его внезапный приезд, его заявление о том, что он — воин Спарапета, то, что спутницей его была Вараздухт и что о них стало известно Кодаку, — все совершилось с такой головокружительней быстротой, что Парандзем даже при желании не смогла бы скрыть появление Бабиха. В тот день персидские вельможи отсутствовали: они отправились в одну из пограничных крепостей Сюника, куда подтягивались бежавшие из Айрарата и Зарехавана персидские отряды. Но Деншапух, могпэты Михр и Ормизд, Дарех и Арташир могли вернуться завтра же… И, наконец, каждый день ожидалось возвращение и самого Васака из Пайтакарана.

Княгиня повела Бабика в свои покои и вновь принялась настойчиво расспрашивать:

— Что это ты говоришь, что Нерсик остался? Почему должен был остаться в Персии?

— Ну, остался!.. Не смог бежать! — не находя более убедительных объяснений, пробормотал Бабик.

Он обнял мать, прижался головой к ее груди.

— Не мог? Нет, нет! — с ужасом вскрикнула Парандзем. — Нет!..

Бабик отвернулся.

Парандзем упала без чувств. Дзвик подбежала, подхватила ее, начала растирать ей руки и виски, потребовала воды. Бабик цетовал руки матери. Парандьем очнулась, повела глазами, как бы ища кого-то.

— Кого ты ищешь, княгиня? — спросила Дзвик.

— Позови ориорд.

Когда Дзвик вышла, Бабик склонился к матери.

— Это она спасла меня, мать… Она обманула сестру Михрнерсэ. Она сказала ей, что получено распоряжение отца убедить меня согласиться на отречение от веры и что она якобы должна поговорить со мной наедине. Она повела меня в сад и…

Вошла Вараздухт.

— Ты спасла моего сына. Благодарю тебя…

— Я ведь христианка, княгиня! — тихо сказала Вараздухт.

— Бабик — защитник родины! — произнесла в ответ Парандзем.

Нельзя было понять, что она хочет сказать этими словами.

Но только такой ответ и могла она дать молодой женщине, которую связывали с ее супругом неясные дела и близость которой с Васаком не была тайной для Парандзем. Хотелось бы, чтобы спасительницей сына была не эта женщина, но чувство матери вынуждало с благодарностью принять такой драгоценный дар, как жизнь сына.

— Он защитник родины! — настойчиво повторила Парандзем и с ужасом спросила: — Но Нерсик?! Скажи! Скажи мне все, что произошло!..

— Княгиня! — взмолилась Дзвик.

— Скажи все, что было, слышишь?! — крикнула Парандзем, взглянув прямо в лицо Вараздухт.

— Ну, что я могу сказать? Что я знаю? — сквозь слезы ответила та.

Бабик громко разрыдался. Парандзем взглянула на Вараздухт — и вдруг все поняла.

— Кожу с живого сняли! — простонала она. — Кожу сняли!.. Кожу сняли с моего Нерсика…

Она словно окаменела, застыла. Глаза ее были устремлены в одну точку.

— Ну что ж! Так и должно было случиться! — прошептала, словно смирившись, Парандзем. — Мои дети погибли уже в тот день, когда их увезли к тем зверям.

— Княгиня, надо спрятать Бабика! — обратилась к ней Дзвик.

— О нет!.. Никогда! Пусть прячется его отец, ставший предателем!.. Проводи ориорд Вараздухт в ее покои, Дзвик…

Через несколько дней вернулся из Пайтакарана Васак. Тотчас же был отправлен гонец за Деншапухом и остальными персидскими вельможами.

Прибытие высокопоставленных гостей перевернуло всю жизнь в замке. С трудом удалось их разместить, тем более что в их числе были и нахарары — приверженцы Васака, которые приехали в резиденцию сюнийского владетеля из своих полков.

Этот приезд сторонников Васака задумал Михрперсэ: он хотел лично и, как он сам выразился, «на месте познакомиться с делами». Он также имел в виду собрать наиболее подробные сведения о войске Вардана и объединить его противников.

Васак придавал большое значение своей беседе с Михрнерсэ в Пайтакаране, полной знаменательных намеков; решение же созвать у него в замке на совещание столько высокопоставленных лиц он рассматривал как проявление большого доверия к нему.