Вардананк - [233]

— За мной! — скомандовал Гарегин, поворачивая коня обратно, и армянская конница вслед за ним помчалась на персов.

Поняв, что замысел их разгадан, персы уже открыто перешли к враждебным действиям против армян. Смяв передние отряды персов и расстроив их боевой порядок, Гарегин вновь стремительно повернул обратно и помчался к кушанам, размахивая в воздухе снятым с головы шлемом. Его примеру последовали и армянские конники. Кушаны догадались, в чем дело, и, расступившись, приняли конницу с громкими приветствиями.

Персы замялись в нерешительности, но чувствуя, что теперь перевес явно на стороне кушанов, быстро отступили. Гарегин тотчас же послал воинов с лекарями подобрать раненых конников и оказать им помощь, а сам во главе конницы направился к вождю кушанов.

Охватив конницу тесным кольцом, кушаны молча ждали повелений своего вождя. Коротконогие и косоглазые наездники, словно слившиеся в одно целое со своими конями, с любопытством обшаривали армян глазами. Они выглядели хитрыми и одновременно простодушными.

Вождь кушанов — почти безбородый, на удивление коренастый юноша могучего сложения — проницательно и весело оглядел армянских конников и приветствовал их через толмача, понимавшего персидский язык:

— Мир и благополучие отважным воинам!

— Мир и благополучие сынам пустыни! — ответил Гарегин. Вождь начал расспрашивать:

— Почему ушли вы от персов?

— Они враги нам! — объяснил Гарегин.

— Под каким небом родились вы?

— Под небом, где заходит солнце! — перевел Аршам, который бывал в стране кушанов и знаком был с их речью.

— Кто вождь ваш?

— Полководец Вардан, владетель Мамиконянов.

— Вардан?! А-а знаю… Отважный воин! Где же он?

— Сражается против персов.

— Против персов? Почему?

Гарегин объяснил. Вождь кушанов слушал внимательно и сосредоточенно, но постепенно лукавая улыбка осветила маленькие его глаза, и он громко захохотал:

— А разве не хватит земли для всех? Немного вы потеснитесь немного они, вот и поместитесь! Хо-хо-хо!..

Гарегин попытался снова объяснить, но кушанский вождь так и не понял ничего. Кушан перешел к делу:

— Благоприятно ли это место? — спросил он стоявшего рядом всклокоченного шамана.

— Благоприятно. Пусть с миром разожгут свой костер! — ответил шаман.

— Ну, оставайтесь с миром в нашей стране! — обратился вождь к Гарегину.

Гарегин открыл ему свое намерение: вдоль берега Гирканского моря добраться до родной страны, чтоб сразиться с напавшими на нее персами. Вождь кушанов, не отвечая, наморщил лоб.

— Вождь кушанов не доверяет нам?..

— Как могу я не доверять? — серьезно ответил кушан. — Вот!.. — Он протянул руку к полю сражения, где еще лежали тела армянских конников. — Кровь скрепляет доверие! Но наши пустыни покорны только волкам да нам!

— Князь, мы решили пройти через огонь и воду, через страх и смерть! — решительно ответил Гарегин. — Снабди нас лишь паролем и дай проводника.

— В этом не откажу. Да будет с вами судьба ваша!

Вождь кушанов объяснил, что к востоку от Гирканского моря простираются его владения и конница сможет продвигаться от стоянки к стоянке. Но дальше начинаются владения эфталитов, и коннице придется самой договариваться с ними о свободном пропуске через их страну.

— Где же предел ваших владений? — справился Гарегин. Вождь ухмыльнулся, открыв широкий рот с белоснежными зубами, и безудержно захохотал:

— Предел? Какой может быть предел для сыпучего песка, для летящего коня и обнаженного меча? Мчатся всадники, меняют пастбища, кто спрашивает, мое это или твое? Наша страна всегда перелетает с места на место. А ваша, видно, стоит на месте?! Хо-хо-хо!..

Гарегин спросил, когда будет им дозволено выступить.

— Отдыхайте пока! — ответил вождь. — Шаман определит по звездам благоприятный для выступления час.

Вождь кушанов решил отойти со своими отрядами назад. Оставив армянской коннице проводника, который должен был указать ей путь к стоянке, он вихрем умчался со своими воинами и пропал в песках пустыни.

Прежде чем пуститься в путь, Гарегин отвел конницу к полю сражения — подобрать павших воинов. Раненых посадили на коней, убитых подобрали, чтобы предать земле.

Несколько воинов принялось копать могилы. Всадники, окружив их, с грустью смотрели на убитых, остекленевшие глаза которых уставились в чужое небо. Молодой конник беззаботно подхватывал тела и укладывал их в ряд у края могилы. Пожилой воин, копавший могилу, глухо ворчал на него и, опуская тела в землю, бережно отирал с их лиц кровь и пыль.

Гарегин глядел, погруженный в раздумье, точно окаменев. Сняв шлем, он подошел к открытым могилам.

— Во имя отца и сына и святого духа! — произнес он и перекрестился. — Да сподобит господь и нас кончины подвижнической!.. Друзья! — вдруг вспыхнув, заговорил он. — Вот перед нами подвижники, павшие за отчизну и веру! Мы оставляем их в чужой земле. — Волнение душило Гарегина. — Быть может, всем нам суждено пасть в войне за отчизну. Мы воины. Много раз приходилось мне посылать воинов на смерть. Много раз видел я и сам смерть перед собой… Воину не подобает плакать… Но вот я плачу перед вами… Вместо их матерей! Больно мне, разрывается сердце из-за того, что приходится покидать товарищей на чужбине, что не привелось им увидеть родную страну. Достаньте ваши ладанки, насыпьте родной земли на сердце убитым товарищам, чтоб спокойно уснули они, не тосковали, когда мы уйдем!..