Вардананк - [211]

— Не вам приказывают, что ли? Бросьте оружие! — крикнул Арсен, нанося удар одному из слуг.

Ужас овладел остальными. Они побросали оружие в полные вина карасы.

— Ну, теперь усаживайтесь наземь… Быстрее!

Слуги сели.

— Дальше?.. — спросил озадаченный Вахтанг; опьянение постепенно проходило у него.

— Дальше? Мы останемся тут, пока не вынесут наши трупы.

— Но как ты осмелишься?

— Как видишь!

Ватстанг умолк, все более трезвея.

Арсен с насмешкой пробормотал:

— Насилием?.. Так ты сказал, не правда ли? Ну вот, получай теперь насилие!

Вахтанг злобно взглянул на него:

— Да ты не шутишь?!

— Знай же — ты умрешь здесь вместе со мною! «Но как ты осмелишься»? А вот ты как осмелился тронуть армянского князя?!

— Ты поднялся против Персии!

— Ты еще увидишь, как поднимаются против Персии! И против твоей Персии, и против твоей веры, и против твоего закона! И говорю вам снова: малейшее движение — и головы слетят у вас с плеч!..

— Ты нас бесчестишь.

— Не признаю я вашей чести. Вы сами обесчестили себя! И таковы вы и здесь и у меня на родине. Вы не считаетесь ни с чужой честью, ни с чужим самолюбием, ни с чужой родиной, ни с чужой свободой! Ваш царь силой принудил наших поклониться солнцу, и это в то время, когда наша конница защищала вашу страну!.. Неблагодарные!..

— Вот каким вы оказались народом!.. — злобно глядя на Арсена, сказал Вахтанг.

— Да, таковы мы со дня создания, мы не терпим посягательств на нашу свободу!

Снаружи послышались плачущие голоса. Кто-то закопошился у двери, постучал. Арсен не двинулся с места. В дверь снова постучали. Ответа не было.

— Там зовут, за дверью. Открой ее! — предложил Вахтанг.

— Эта дверь не откроется!.. — упрямо заявил Арсен.

— Открой дверь, Арсен! — с плачем просила Фраваши.

— Уходи отсюда, мать! Уходи! — мягко ответил Арсен. — Не откроется эта дверь, и никто не выйдет отсюда живым!

— Князь, воин прискакал к тебе из лагеря! — послышался голос Диштрии.

— Воин? — встревожился Арсеи.

— Призывают тебя в лагерь… Иди же! — сказал Вахтанг совершенно мирным тоном.

Арсен с беспокойством и сомнением взглянул на Вахтанга.

— Призывают тебя: видно, собираются сбежать в твою Армению. Иди же, ну!.. — полунасмешливо-полусерьезно повторил Вахтанг.

Арсен распахнул дверь погреба. У порога стояли теща Вахтанга, Диштрия и воин из армянской конницы с плетью в руке.

Арсен взволнованно шагнул к нему, и тот в знак привета приложил руку к груди.

— Что случилось? — спросил Арсен.

— Приказано к завтрашнему дню быть обязательно в лагере… — сообщил воин. — Обязательно! — многозначительно повторил он.

Вышедший вслед за Арсеном Вахтанг слушал, стоя рядом. Не желая усиливать подозрений, Арсен обратился к воину:

— Хорошо, возвращайся. Я приеду.

Воин повернулся и быстро зашагал к воротам, где, очевидно, был привязан его копь.

Арсен поспешил к берегу: он искал Хорншу. Спустившись, он увидел ее. Она сидела у стола, покачивая головой, закрыв лицо руками.

— Хориша!.. — тихо окликнул он. Хориша разрыдалась.

— Оставь слезы, Хориша, меня вызывают в лагерь.

Хориша вскочила с места, стала перед Арсеном. Не время было плакать… Она поняла: Арсен обязан немедленно ехать, а ехать — значило пуститься в далекий путь, в Армению или в страну кушанов… Это был конец всему!

К стоявшим в смятении Арсену и Хорише подошли остальные. Вахтанг сел на свое место и движением руки пригласил Арсена занять место за столом. Остальные также присели, чтоб сгладить впечатление от недавнего происшествия и успокоить противников.

Вахтанг пригласил всех наполнить чаши. Слуги принесли вина.

— Возьми чашу! — обратился к Арсену Вахтанг. — Возьми, выпьем кровь земли! Кровь друг у друга будем пить после…

— Проклятие козням Аримана!.. Не поминай прошлого! — укорила Фраваши.

Арсен, раздираемый смятением и заботой, непроизвольно обернулся к Вахтангу:

— И в радости ты приказываешь?

— Значит, и в радости приказывать нельзя? — косо глянул на него Вахтанг. — Нехороший ты человек!

Арсен с горечью опустил взор, судорога свела его губы.

— Ну, о чем задумался? — насмешливо окликнул Вахтанг. Арсен горько сказал:

— Да, веками властвовали вы над нами и, лишь властвуя, «любили», принимали нас как друзей… И поскольку мы молчали, это стало для вас привычным. Вот видишь — стоило мне оказать тебе сопротивление, и уже я стал для тебя «нехорошим человеком»! Мигом делаетесь вы врагами… Да, плохо приучили мы вас!

— Могуча наша страна, непобедима!

— Именно это могущество и испортило вас: не любите вы чужеземцев, не уважаете их!

— Во имя Ормизда, не начинайте вы снова!.. — взмолилась Фраваши.

Арсен оглянулся на Хоришу. Испуганный, любящий и молящий взгляд ее был обращен к нему. Взгляд этот молил смягчиться, успокоиться, примириться. Не было ничего общего между этим взглядом и взглядом Вахтанга: в нем были не повеление, не насилие, а только любовь, в нем выражалась готоиность принять смерть. Он был непобедим его и самоотверженностью — этот взгляд.

Арсен долго не отводил глаз от Хориши. Странно — в ее взгляде те было ни мзллшгсто отражения того, что произошло только что. Ведь Арсен ранил двух слуг в ее доме, поссорился с Вахтангом, чернил ее народ, говорил о нем с ненавистью, — но Хориша как будто не видит этою, не способна этого осознать. Ее взгляд так близок сердцу Арсена, он такой же родной, как горные цветы у него на родине, как дым из родных срдиков, как сверчок вечером в родном доме… Как будто Хориша — дочь народа Арсена, Родная ему со дня рождений! Теплая любоаь сестры светилась в этом взоре, готовность жертвовать собой. Как будто сама природа смотрела на Арсена, — не возлюбленная, а мать-защитница.