Вардананк - [209]

— Против армян? Зачем это Вахтангу враждовать с армянами? Не понимаю, почему им надо воевать друг с другом? — в смятении твердила Хориша.

— Требуют, чтоб армяне приняли нашу веру, — объяснила Диштрия.

— А у армян разве своей веры нет? — с недоумением, растерянно спросила Хориша.

— Есть. Но наши хотят заставить их принять нашу веру и слиться с нами.

— А почему бы нам самим не принять веру армян и слиться с ними?

— Не говори так, жрец услышит, — озираясь, предупредила Диштрия.

— Но разве бог армян — не бог?

— Для них — бог. Так же как наш — для нас.

— Но если у всех есть бог, значит, хорошо: люди живут свободно, каждый для себя… Что тут дурного?

— Хориша, молчи, не говори таких слов! Узнает Вахтанг — убьет тебя.

— Но, Диштрия, что я такого сказала, чтоб меня убивать? — И Хориша разрыдалась. — Горе мне! Несчастная я Горе Арсену!..

— Не плачь, моя Хориша, не плачь! — кинулась к ней Диштрия. — Не всю жизнь будет воевать Арсен, вернется к тебе после войны…

Тьма подступала. Арсен не показывался. Долго ждали они — его все не было. Темнота уже полностью скрыла Хоришу. Съежившись на камне, она дремала от усталости. Вдруг Диштрии показалось, что во мраке задвигалась какая-то тень. Она насторожилась, встала и пошла посмотреть. Из темноты выплыл человек, обменялся с ней парой слов и спустился к берегу. В темноте слабо наметилась фигура Вахтанга. Хориша очнулась.

— Соловей на родину собирается, да? Что же будет с розой?.. — спросил Вахтанг.

Смиренно стоявшая в стороне Диштрия не нашлась что ответить на образный вопрос Вахтанга. Тот перешел на простую речь:

— Арсен не показывался сегодня?

— Нет, князь! — отозвалась Диштрия.

— Как же это? Неужели он так и уедет, не простившись? Диштрия вновь не решилась ответить.

— А, Хориша? — обратился Вахтанг к девушке. — Чем же все это кончится?

— Не знаю, ничего не знаю… — печально ответила Хориша.

— Тьфу!.. Да будет проклят тот, кто войну выдумал!

Вахтанг даже плюнул.

Едва успела скрыться в темноте его удалявшаяся фигура, как во двор въехал всадник. Диштрия воскликнула:

— Конь Арсена! — и побежала навстречу.

Действительно, это был Арсен. Вместе с Вахтангом он спускался к берегу речки.

Подойдя к Хорише, Арсен ласково погладил ее кудри и присел на камень. Молча уселся рядом с ним и Вахтанг, сделав знак Диштрии распорядиться, чтоб им принесли ужинать Диштрия бегом направилась к дому и вскоре вернулась со слугами. Принесли факелы, и слуги стали накрывать стол.

Все молчали. Вахтанг несколько раз встречался взглядом с Арсеном, который тоже хранил молчание. Оба были во власти своих дум. К речке спустилась свекровь Вахтанга, Фраваши, с младшей сестрой Хориши — Ормиздухт.

— О чем задумались, дети мои? — спросила Фраваши. Молчание было ей ответом.

— Проклятие этой войне! — пробормотала Фраваши, сама поддаваясь общему настроению.

Сели ужинать. Вахтанг осушал одну чашу за другой. Он был чем-то раздражен, какая-то внутренняя борьба не давала ему покоя. Ему известно было, что армянская конница фактически находится в плену, что всем персам сделано предупреждение — следить за армянами. Он любил Арсена и не питал вражды к армянам, но какое-то новое чувство начинало копошиться у него в душе, и объяснения этому чувству он не находил: захватнические миродержавные стремления Азкерта, азарапета и персидской знати то вызывали в нем возмущение, то невольно покоряли его воображение. Та же двойственноегь была и в его отношении к Арселу: он с теплотой вспоминал самоотверженность и дружбу, проявленную Арсеном, но по временам какая-то животная злоба и ненависть к армянину поднимались из далеких, темных глубин его души. В такие минуты ему хотелось броситься на Арсена, убить его.

— Уезжаешь в Армению? — внезапно спросил Вахтанг, Арсен не ответил. Это усилило раздражение Вахтанга.

— Уезжаешь, значит!.. — пренебрежительно, с ударением повторил он. — Конечно, поедешь, чтоб привести своих армян против нас?!

Хориша с испугом взглянула на зятя: ей еще не приходилось видеть его в таком необычном настроении.

— Почему ты молчишь? — грубо спросил Вахтанг.

— О чем же мне говорить? — спокойно отозвался Арсен.

— О многом. Например, что ты намерен делать?.. — злобно настаивал Вахтанг.

— То же, что делал всегда, — с насмешкой ответил Арсен. Вахтанг замолчал. Он налил себе вина, выпил и отшвырнул чашу.

— Ты намереваешься сбежать, присоединиться к вашему войску и нагрянуть с войной на нас! Вот что ты намерен сделать!

— Раз тебе все известно, зачем ты спрашиваешь меня? — спокойно ответил Арсен, отставляя свою чашу.

— Значит, хочешь изменить нам?..

— А когда это я давал клятву Азкерту, что пойду с его войсками против моей отчизны?..

— А своим армянам ты дал, значит, клятву прийти с войной на мою родину?

— Вместе с «моими армянами» я верен клятве защищать мою родину!

— Против кого?! Против Персии? — И Вахтанг, до этого полулежавший, привстал. — Ну, отвечай: против Персии?!

— Почему же только против нее?.. — поднял голос и Арсен, — Против всех, кто посягнет на мою родину.

Вахтанг резким движением поднялся на ноги, сделал несколько шагов к дому и громко позвал:

— Эй, люди! Кто тем есть? Подите сюда!.. Фраваши с изумлением и беспокойством взглянула на него и с укоризной сказала: