Ванюшкины игры - [18]

- Самолеты, - выдохнул он. - Надо скорее уйти с дороги и добраться до кустов.

Ближайший кустарник был в километре от дороги, но они успели пройти только метров четыреста, когда со стороны Покровского показался самолет с крестом на фюзеляже, низко летевший вдоль большака.

- Ложись! - что есть мочи закричала мать, но Генька, наоборот, бросился бежать по направлению к кустам, решив, что в бегущего попасть из пулемета будет труднее, чем в лежащего. Мать также побежала следом за сыном. Самолет круто свернул от шоссе влево и пошел прямо на Геньку. Тот на бегу глянул вверх и увидел очень близко над собой темный силуэт вражеского летчика, перегнувшегося из кабины и смотревшего вниз на мальчика.

"Неужели он сейчас убьет меня?" - мелькнуло в голове у Геньки.

С ревом самолет сделал круг над двумя бегущими и, вновь вернувшись к большаку, полетел в Рогачево. Стрелять по Геньке и его матери немецкий летчик не стал. То ли пожалел мальчишку и женщину, то ли не захотел расходовать боекомплект на столь незначительные цели. Перепуганные и бледные мать и сын продолжали свой путь в Нечаево. На другой день мать сказала Геньке, что пощадивший их самолет обстрелял толпу на рогачевском рынке. Три человека были убиты наповал и несколько ранены.

Фронт все ближе подходил к Нечаеву. Прибежавшая из Покровского тетя Нюша Комолова сказала, что немцы заняли Клин. Покровское находилось на большаке Дмитров - Клин, и все новости там узнавали быстрее, чем в лесном Нечаеве. Услышав про Клин, в деревне не на шутку перепугались: до него по прямой было верст двадцать пять.

Канонада со стороны Клина становилась громче. В деревне появились саперы, которые начали спешно разбирать два деревянных мостика через небольшую речку. Эти мостики соединяли Нечаево с примыкавшей к нему деревенькой Чешково. Обе деревни составляли один колхоз. Дорога из Нечаева на Трехденево и далее на Рогачево проходила через Чешково. Не успели саперы разобрать мостики, как прилетел немецкий самолет и стал бросать направо и налево мелкие фугаски. По счастью, никто не пострадал: саперы разбежались по кустам.

В момент бомбежки моста Ванюшка был у дедушки Ильи. За последние несколько недель Илья Михайлович заметно постарел и у него впервые начали дрожать руки. Но держался он молодцом.

Услышав взрывы от фугасок, дедушка Илья перекрестился, прижал к себе Ванюшку и тихо сказал:

- Немец, Ваня, конечно, силу большую имеет. С этой силой эн может деревню нашу захватить. Даже поубивать нас всех он тоже сможет. А вот чего он не сможет, так это всей нашей страной завладеть. На это силы его не хватит. Ты это запомни, это главное.

Взрывы кончились. Гул вражеского самолета постепенно удалялся.

Илья Михайлович подошел к темному резному дубовому буфету, выдвинул из него ящик и достал какие-то бумаги и старые книги.

- Тут, Ваня, в нескольких верстах от Рогачева большой монастырь был, сейчас в нем дом инвалидов. Мне оттуда разные рукописи передали, просили сохранить. Я помаленьку эти бумаги читал. А последнее время все перечитывал места, где говорилось о погибели земли Русской во время монголо-татарского нашествия. И вот ведь что главное. Из тех старых рукописей понял я, что фашист одолеть нас не сможет.

- Почему, дедушка?

- Все, Ваня, просто. У монгол, конечно, тоже сила страшная была, и в армии у них порядок был жесткий, дисциплина не хуже, чем теперь у немцев. Монгольская армия строго делилась на десятки, сотни, тысячи и тумены десятитысячные отряды. И если в десятке один воин струсит, после боя казнили всю десятку. А если десятка побежит от врага, казнили всю сотню. Была у них дисциплина, хотя и на страхе, но была...

- И что же, дедушка, монгольскую силу нельзя было остановить?

- В том-то и дело, что, наверное, можно было. Только против их порядка надо было свой поставить. А в летописях как раз много пишут, какие недружные были князья русские. Знаешь, Ваня, есть такая летопись старая, Тверская называется. В ней рассказывается о первой большой битве русских и их союзников, половцев, с монголо-татарским войском. В летописи так говорится: пришли на Русь в лето 6732-е, по-нынешнему это в 1223 году, народы неизвестные. И никто не знал, кто они, откуда пришли, каков их язык и какой они веры. Называли их татарами, а иные - таурменами, а другие печенегами. Была с ними кровавая битва на реке Калке.

- А где эта Калка, дедушка Илья?

- В Донбассе где-то. На ней русские и половцы были разбиты. Одних киевлян погибло на поле боя десять тысяч... Но вот что в летописи сообщается: допустил бог сему быти не из-за татар, а из-за гордости, высокомерия, высокоумия, зависти русских князей друг к другу... Семьдесят два лучших богатыря русских, и среди них Алеша Попович, о котором ты, конечно, слышал, полегли в бою на Калке, но доблесть их была бессильна, когда военачальники-князья недружно действовали...

- Дедушка, вы, наверное, все это говорите, чтобы сказать, что против немцев дружно воевать надо...

- Угадал. Только слушай, что я тебе расскажу, по порядку... Плохо было то, что страшное побоище на Калке не научило уму-разуму князей на Руси. По-прежнему ссорились они между собою, и от этого земля наша слабела и не могла дать нужного отпора кочевникам. А те надвигались на Русскую землю, словно огромная черная туча саранчи, постепенно заслонявшая собою все небо...