Ваниль - [42]

Он отстранился, попросил Лейлу повернуться и положил ее на спину. Глаза девушки все еще были закрыты, и по сжатым кулакам было видно, что она старалась не издать ни звука. Он поднял ее платье до шеи, расстегнул лифчик и освободил груди, трогая их одну за другой, затем обе сразу, стимулировал соски, обводя их губами, шепча и вздыхая. Теперь он сосал их, как ребенок, который ест чернику фиолетовыми губами, снова освобождал их и брал с алчностью, играя в мальчишескую игру, которой старик предавался бы еще долго, если бы не решил спуститься ниже. Он поцеловал пупок девственницы, его рука легла на лобок девушки и начала двигаться по нему, как будто мужчина гладил спину своего осла. Он наклонился, чтобы вдохнуть аромат ее пушка. Затем он развел губы, скользнул туда большим и безымянным пальцами одновременно, совершая медленные круговые движения. Затем он провел рукой под ковром и достал оттуда горшок, наполненный золотистой жидкостью. Он вылил оттуда струйку на возвышенность, намазал миндалинку и с трепещущим видом того, кто готовится приступить к пиру, поднял ноги Лейлы, положив их себе на плечи, вытянул красный трепещущий язык, который я смогла разглядеть издалека, и его голова исчезла, на этот раз между бедер.

Я подумала о горе стариков, когда они теряли способность пользоваться языком, как теряют волосы или зубы. Язык, последняя защита дряхлых, единственный, кто еще тверд и может бить, когда пенис спит, неподвижный и вялый. Следя за движениями головы, которая опускалась и поднималась, мне было совсем не трудно проследить ее путь. Язык проходил по всей поверхности лобка, затем зарывался дальше, изгибался, чтобы проложить путь, щекотал жемчужину, облизывая ее и импульсивно работая, методично лакая и ворча одновременно, теперь уже шумно, ибо я слышала, что у старика одышка. Весь его рот покусывал миндалинку и обсасывал ее до самых глубин, глотая сок. Видя радость и прилежание, с которыми старик отнесся к делу, я могла поспорить, что вокруг него больше ничего не существовало, ни меня, ни его лавки, домов, квартала, неба, мира… Все это собралось в промежности Лейлы, ставшей фонтаном юности и залогом вечности.

Когда он поднял лицо, то посмотрел на меня и улыбнулся. На его мокрой бороде я не могла отличить слюну от сока малышки и медового нектара. Я увидела, что Лейла изгибается, ее веки сжаты, а члены дрожат. Ее живот поднимался и опускался, как внезапно ускорившийся пульс жизни.

***

Старый торговец сдержал слово и тем же вечером раздобыл имама и двух свидетелей. Он даже был настолько щедр, что предоставил свою лавку для брачной ночи.

Накануне Лейлу охватила паника. Да, она любила поэта, но она боялась. Это не был страх обмануть мужа, нет, она даже не подумала об этом, да простит ее Бог! Она дрожала при мысли о том, что разочарует своего Амира, если ей не удастся пропустить его через стенку между ее бедрами.

Видя, как по лицу Лейлы текут слезы, я вспомнила свою первую брачную ночь и смятение. Я с удовольствием оценила, какого успеха она достигла с момента нашего ухода. Сомнения Лейлы больше не имели отношения к долгу перед семьей или морали. Важны была только любовь и ее приказы.

— Он скажет, что я закрыта, и возненавидит меня.

— Твой поэт не из таких мужчин. Он будет терпелив и поможет тебе коснуться неба, я обещаю.

Она ответила, что ей нужен еще один шанс, требовала, чтобы мы снова искали Зобиду. Я отказалась. Она целовала мне руки, плача. Я отрезала:

— Эта связь поможет нам понять состояние твоего влагалища. Если Амир сможет тебя открыть, тем лучше, иначе мы отправимся искать Зобиду.

Чуть позже, сидя посреди палатки и, видимо, успокоившись, она спросила:

— Я займусь любовью с мужчиной, и не знаю, как его называть — любовник или муж. Скажите мне, тетя, какая разница между ними?

— Хорошие мужья не всегда хорошие любовники, моя дорогая. Они думают, что, попав в их постель, жена останется там безо всяких условий-Они верят, что избавлены от необходимости соблазнения, как иные — от налогов. Акт любви мало-помалу становится обыденным, как еда или отправление естественных потребностей. Ты будешь наряжаться для того, чтобы помочиться? Через несколько лет им становится скучно с женами, и они предаются разврату.

Она проронила, уже не шепча:

— Что такое хороший любовник, тетя?

— Прежде всего хороший член! — метко ответила я, смеясь про себя над грубыми словами, которые Лейла использовала теперь, не краснея, как само собой разумеющееся, как будто они не могли шокировать. — Да, конечно, в этом плане старый торговец — не самый поучительный пример. Он будет уверять тебя, что все мужские органы хороши. Я это опровергаю. Необязательно, чтобы пенис был красив, но он должен быть приятным и иметь соответствующий размер. Ибо среди них есть настолько маленькие, что тебе достаточно чихнуть, чтобы выгнать их из твоего влагалища и вытолкнуть наружу. И такие длинные и толстые, что они могут тебя разорвать. Лучше всего длинные, с напористой головкой, огромные, но не чудовищные, которые ты чувствуешь внутри себя, которые не теряются по дороге, наполняют тебя, завоевывают, не причиняя боли, заполняют тебя так плотно, что твоя душа оказывается внизу живота.