Ванёк-дурак - [4]

Федя снова размахнулся,

И промолвив: «Спи, дурак». –

Опустил на чан кулак.

Да, осталось от бедняги

Чан, да две ноги – коряги.

Ну, тут занялась потеха.

У царя живот от смеха

Так свело, что он свалился

И под лавку закатился.

И весь вечер там лежал,

Всё как сивый мерин ржал.

И царица посмеялась,

Посвистела, поругалась.

В общем, душу отвела,

Опосля к себе ушла.

А героев состязанья,

Кои были без сознанья,

Всех в телеги погрузили

И в больницу спровадили.

В общем, всё прошло отлично

И прилично. Как обычно,

Дивный коврик расписной

Вновь остался в кладовой.

На дороге пыльной марш –

Едет царский экипаж.

Две кареты в аккурат

И десятка два солдат.

Лыков, знамо, был невесел

Сам себя чуть не повесил.

Вот язык, ядрёна вошь,

Так пропал бы не за грош.

Рядом с Лыковым сопел,

Чертыхался и кряхтел

Глупый старый дуралей,

Отец Никон – архиерей.

Мучила попа мигрень,

Вместо носа пелемень

Федя архиерею справил,

И царь батюшка прибавил,

Беспардонно о хребет

Разломал свой табурет.

Опосля в сердцах велел,

Чтоб за Лыковым смотрел.

Думал поп, что, чай, придёт,

Так страдать и их черёд.

И зато молился богу,

И крестился понемногу.

Лыков вдруг чихнул, ругнулся,

Архиерею улыбнулся,

Выглянул в окно. Светало.

Кликнул бравого капрала,

И велел тому потом

Отыскать Иванов дом.

Только солнышко взошло,

Экипаж вошёл в село.

Дом нашли, Ивана тоже.

Лыков думал: «Ну и рожа.

Сизый нос, беззубый рот.

Сразу видно идиот».

И откуда у такого

Золотишко, право слово?

Ладно, скажет, хоть и пьян.

«Будь здоров, холоп Иван.

Вот к тебе приехал я

Издалека, от царя.

Тот узнать меня велел,

Как ты, смерд, разбогател?

Где взял злато, серебро,

Ну и прочее добро?

В общем, Ваня, не дури

Да всю правду говори».

Лыков Ваньке улыбнулся,

А дурак в ответ ругнулся,

Вошь из бороды достал,

Шишь приезжим показал.

Тут и архиерей запел:

«Что ж ты, Ваня, оробел?

Коли есть грешок, покайся

И тотчас во всём сознайся.

Царь наш добрый, он простит.

Пожурит и наградит.

Выдаст коврик расписной

И на водку золотой.

Но смотри, что утаишь,

Вмиг на дыбу загремишь.

Кости все тебе сломают,

Волоса пообрывают,

В рот, Ванюш, свинца нальют.

И как водится, прибьют».

Ванька ухо почесал,

Вытер сопли и сказал:

«Будет, дедушки, стращать,

Мне на вас с царём плевать.

Нет нужды теперь трепаться.

Я иду на пруд купаться.

Ну, до скорого, ребяты».

Лыков закричал: «Солдаты!

Взять злодея, заковать

И бока ему намять».

Враз солдаты подлетели,

Закричали, зашумели.

Опосля гурьбой по знаку

Дружно кинулись в атаку.

Ванька долго не сдавался,

И брыкался, и кусался,

И ногой врагов лягал,

И башкой тупой бодал.

А когда уж заорал,

Вмиг оглох седой капрал.

В общем, бился, сколько мог.

Опосля ему сапог

В рот засунули, свалили,

Руки за спину скрутили,

Крепко-накрепко связали

И ногами попинали.

Дольше всех его пинал

Тот седой, глухой капрал

После Лыков крикнул: «Рать,

Будет дурака пытать.

Дом евонный обыщите,

Всё добро сюда тащите».

И солдаты постарались,

В дом, как ураган, ворвались.

Там манерничать не стали,

Всё, что можно, поломали.

Что нельзя, сломали тоже.

«Что вы делаете, боже!»

Мамка с Манькой завопили.

Их оглоблями побили.

Опосля без дураков

Пять огромных сундуков

С золотишком отыскали.

Всё, конечно же, забрали

И в кареты погрузили.

Пригубили, закусили,

Прочитали «Отче наш»

И отправились в вояж.

Вот пришёл в стихотворенье

И момент для объяснений.

Где ж добру такому взяться,

Впрочем, можно догадаться.

Это золото у Вани

На приданое для Мани

Мамка глупая просила,

Причитала, голосила,

В общем, не жалела слез,

Леший всё тогда принёс.

Дура-баба не стеснялась

И добром сим похвалялась

На деревне в день и в ночь.

Всё хотела выдать дочь.

Но не за какие златы

Деревенские ребяты

Не хотели сватать Маню:

Так они боялись Ваню.

Мамка в слезы, снова к Ване,

Чтобы жениха для Мани

Леший где-нибудь сыскал.

Тот утопал и пропал.

Во дворце опять банкет.

Снова царь собрал совет.

Снова ели, снова пили,

Снова речи говорили.

Федя меж столов ходил,

Улыбался и шутил,

Думал, может, повезёт,

Кто-то лишнее сболтнет.

Но напрасно он старался:

Всякий пьяный просыпался

И в один момент трезвел,

Заикался и потел,

Лишь заметив Федю рядом

Со своим покорным задом.

Но Федот не унывал,

Потому что твердо знал:

Час назначенный пробьёт,

Он гостям бока намнёт,

Этой мысли улыбался.

Вдруг на улице раздался

Шум подъехавших карет.

Царь тотчас прервал совет.

Рявкнул матом и велел

Разузнать, кто там шумел.

Царский прихвостень Егор

Мигом выглянул во двор.

После доложить решился,

Дескать, Лыков появился,

С ним и Никон – архиерей,

И какой-то дуралей

Весь в цепях. Его солдаты

Тащат в царские палаты.

Царь на Фёдора взглянул,

Фёдор радостно икнул

И к Егорушке подкрался.

Тот не рвался, не метался,

А спокойно, как бревно,

С криком вылетел в окно.

(То Федот его схватил

И в окошко опустил)

Царь поднялся во весь рост,

Предложил боярам тост:

«Выпьем, братцы, за Егора,

За изменника и вора.

Мне намедни сообщили,

Что его разоблачили:

Шведам продался злодей

За три тысячи рублей».

Все Егора обругали,

Но меж тем, конечно, знали:

Не виновен был Егор,

Не за что принял позор.

Двери с шумом отворились,

На пороге появились

Лыков с Никоном вдвоём.

Опосля в дверной проём

Сразу оба влезть пытались,

Не смогли, но не сдавались.

Злобно начали вопить,

Потому что пропустить

Не хотел один другого.

Шум поднялся, царь взял слово