Вампиры замка Карди - [28]

Сегодня дед, как всегда, уговаривал Лизе-Лотту оставить Михеля дома.

И Лизе-Лотта, как всегда, проявила твердость: Михель поедет с ней.

Дед объяснял, что они едут в важную научную экспедицию, где будут ставиться очень серьезные и опасные эксперименты… Что ему понадобятся услуги Лизе-Лотты в качестве лаборантки и его личной горничной, что времени на Михеля у нее не будет, что охранять объект будет особый отряд СС страшные люди, настоящие головорезы, расценивающие убийство как развлечение, снятие неравного напряжения… Михелю опасно находиться рядом с ними — без присмотра. А присматривать за ним Лизе-Лотте будет некогда. К тому же сам по себе объект опасен… Чем опасен — дед отказывался объяснять. Опасен — и все тут.

Но Лизе-Лотта устояла. Стараясь говорить спокойно, но так и не сумев скрыть предательскую дрожь в голосе, Лизе-Лотта заявила, что, пока она жива, она с Михелем не расстанется.

Дед рассердился, конечно. Он всегда на нее сердился. Но поделать он ничего не мог. А применить силу он никогда и не пытался. Наверное, он понимал, что Михель — единственное, что привязывает Лизе-Лотту к жизни. К тому же дед все-таки считал Михеля своим родным праправнуком. Хоть и подпорченным еврейской нечистой кровью, но все-таки — родным. Интересно, если бы он узнал правду, он отправил бы Михеля в лагерь? Или все-таки пожалел их с Лизе-Лоттой? И свойственны ли доктору Фридриху Гисслеру хоть какие-нибудь человеческие чувства?

Лизе-Лотта все детство боялась своего дедушку. Она рано осталась сиротой — родители погибли в автомобильной аварии. И, хотя она их почти не помнила, ей отчего-то всегда страшно было вспоминать о дне их смерти. Она вообще была робкой, боязливой, очень тихой девочкой. Друзей у нее долгое время не было, потому что деду и в голову не приходило, что девочке нужно общаться со сверстниками. Ласки она не знала — часто сменявшиеся в доме няньки подходили к своим обязанностям слишком сухо. Лизе-Лотта все детство мечтала о собачке, но собачку ей, конечно же, не завели. Так что единственной радостью для нее стали книги. Их в доме было много, причем дед не препятствовал ей в чтении и даже сам снимал с высоких полок заинтересовавшие ее тома. Запах книг — особый, сладковатый пыльный запах стал для Лизе-Лотты самым приятным и «счастливым» запахом. Даже сейчас, раскрывая старую книгу, она на миг ощущала себя счастливой.

Подруга появилась у Лизе-Лотты, когда ей исполнилось четырнадцать лет. Именно за год до того дедушка впервые привел в дом Аарона Фишера, очень способного студента. Дед решил, что из Аарона со временем получится достойный помощник. Тогда еще не знали, что евреи — расово неполноценны… Аарон легко учился, а главное — он просто-таки преклонялся перед великим Фридрихом Гисслером, и преклонение это было совершенно искренним. Деду все это нравилось, и Аарон прижился в их доме. Правда, тогда Лизе-Лотта с ним практически не общалась. Изредка сталкивались в библиотеке, потому что все время Аарон проводил в лаборатории, и даже обедал там. В то время они с Аароном друг друга еще не интересовали. Лизе-Лотта, конечно, достигла «возраста Джульетты», когда большинство девочек начинают остро интересоваться противоположным полом, но по сути оставалась еще совершеннейшим ребенком, к тому же была болезненно застенчива и боялась незнакомых, — поэтому Аарон не привлекал ее внимания. И, поскольку выглядела она моложе своих лет, Аарон, в свою очередь, ее просто не замечал.

У восемнадцатилетнего Аарона была сестра Эстер — всего на год старше Лизе-Лотты. Она неоднократно приходила, приносила Аарону еду. По настоянию своих родителей, неверующий Аарон вынужден был соблюдать кошрут и питаться только тем, что собственноручно приготовила его мама.

Лизе-Лотта украдкой любовалась на Эстер: она была такая красивая! Высокая, стройная, с пленительно-округой грудью и тяжелыми черными косами, Эстер шла по дорожке, через запущенный сад, шла танцующей походкой, и Лизе-Лотте казалось: Эстер так грациозна и легка, что один порыв ветра — и она взлетит… Как Психея-бабочка на радужный крыльях, возлюбленная Амура! У Эстер было тонкое, точеное личико, бело-розовое, как яблоневый цвет, а губы — алые и сочные, как зерна граната, а глаза… У Эстер были громадные черные глаза, одновременно влажные, бархатистые и горящие. На Эстер всегда были такие яркие, элегантные платья, такие красивые шляпки, а туфельки — на каблучках, как у взрослой! В общем, Эстер Фишер была самым прекрасным созданием на земле, и Лизе-Лотта влюбилась в нее задолго до их знакомства.

Возможно, знакомство никогда бы и не состоялось — Лизе-Лотта была слишком робкой, чтобы даже выйти навстречу Эстер в один из ее визитов! Но так случилось, что в феврале того года Лизе-Лотта тяжело заболела. Она вообще часто болела, и воспаления легких у нее случались едва ли не каждую зиму, но в тот раз она едва не умерла, и какой-то знаменитый специалист по легочным болезням сказал деду, что Лизе-Лотту необходимо везти на курорт. Сначала — в Ниццу, к солнцу. Потом — в Баден, на воды. Причем — немедленно, в этом же году, как только Лизе-Лотта встанет на ноги. Иначе она обречена. Следующая зима ее убьет.