Вампиры замка Карди - [13]

Но даже если бы Хельмут что-то заподозрил — Магда уже не могла остановиться.

Жизнь без Курта не имела для нее смысла.

Курт неоднократно пытался разорвать их отношения, считая, что они «изжили себя».

Магда не позволяла ему этого. Она не отпускала его.

Случалось даже умолять: «Пожалуйста, Курт, люби меня в последний раз, в самый последний! Потом я уйду и больше никогда не буду тебя преследовать… Обещаю! Но сейчас — дай мне немного ласки!»

Он сдавался. Менял гнев на милость. И Магда наслаждалась — прекрасно зная, что никогда, ни за что не перестанет его преследовать своей любовью… Пока жива. И пока жив он.

Магда мечтала родить ребенка от Курта. Возможно, тогда ей удалось бы сдерживать страсть, перенеся часть любви с Курта — на его подобие. Ей хотелось навеки слиться с Куртом в их ребенке… Но, к сожалению, забеременеть ей не удавалось. Видимо, сказался тот аборт, который она сделала в четырнадцать лет.

Два с половиной года продолжалось так: Курт убегал — Магда преследовала, Курт отталкивал — Магда обнимала. И всегда, всегда побеждала Магда… Ее объятия сделались цепкими и неумолимыми, как капкан. Курт был добычей. Она — охотником.

Она уже научилась обращаться с ним. Знала, как проще всего его возбудить. Ей уже казалось, что у них наладились какие-то более-менее стабильные отношения… Пусть неправильные, мучительные, неровные — но относительно стабильные!

И вдруг, в декабре 1941 года — словно гром среди ясного неба! — Курт, уехавший куда-то на восточные территории, вдруг вернулся вместе с Лизе-Лоттой Гисслер. Вместе с внучкой доктора Гисслера, с той самой, которая когда-то вышла замуж за еврея, а потом — бросила деда. Курт нашел ее в каком-то гетто и решил спасти. Да не ее одну — он привез еще и мальчишку, маленького кудрявого жидененка! И доктор Гисслер принял их обоих…

Доктора Гисслера Магда осуждала меньше всего. Понятно ведь: хоть и преступница, а все-таки родная внучка, да и мальчишка — наполовину тоже родной… Старик не мог отказать им в убежище. А они воспользовались его слабостью. Нагло, подло, преступно воспользовались! Лизе-Лотта не могла не понимать, какой угрозе она подвергает не только жизнь деда, но и нечто неизмеримо более важное — дело, которому он посвятил жизнь, его научные исследования. Но ей было все равно. Избалованная мерзавка.

Лизе-Лотта и внешне-то выглядела гадко: тощая, бледная, маленького росточка, с тусклыми волосами, прозрачной кожей и синяками под глазами. Все время смотрела затравленно, испуганно дергалась, стоило ее окликнуть… Иногда Магде казалось, что Лизе-Лотта слегка не в своем уме. Впрочем, это вполне возможно: какая женщина в своем уме выйдет замуж за еврея, а потом еще и отправится вместе с ним в гетто?! Лизе-Лотта казалась Магде настолько убогой, ничтожной и отвратительной, что Магда просто не поверила Курту, когда он в первый раз сказал ей, что с детства влюблен в Лизе-Лотту и считает ее самым прекрасным человеком на земле. Магда тогда расхохоталась, считая это неловкой шуткой — и схлопотала такую оплеуху, что не смогла удержаться на ногах.

Для Магды шоком было не только признание Курта, но и то, что он ее ударил. С тех пор, как Магда уехала из родного дома, ее никто не бил… Вспоминая побои, которым подвергал ее Иоганн Хох, Магда всегда думала: если кто-нибудь еще осмелится поднять на нее руку — она просто убьет наглеца! А тут — пришлось просить прощения, унижаться, цепляться за его сапоги, целовать его руки… Потому Магда понимала: если она позволит Курту уйти сейчас, покинуть ее во гневе — его очень трудно будет заставить вернуться.

Много позже она поняла, какая тактика поведения может быть единственно правильной, если она во что бы то ни стало хочет сохранить для себя Курта.

Ей пришлось притвориться, что она — его друг. Именно друг, готовый все выслушать, понять, посочувствовать. Что касается постельных утех… Так почему бы нет, раз у них это так славно получается? Но главное, разумеется, родство душ!

Один Бог ведал, как тяжело ей было выдерживать это «родство душ». Невыносимо тяжело выслушивать откровения Курта. Сочувствовать ему в том, что Лизе-Лотта больше не любит его и вряд ли полюбит…

Оказывается, когда-то давно Лизе-Лотта — «фрау Шарлотта», как почтительно называл ее Курт — чуть ли не целое лето защищала Курта от его дядюшек, кормила сладостями и читала ему вслух интересные книжки. Ерунда, казалось бы, но мальчик преисполнился благодарности. Которую и принял за любовь. И теперь готов был всем жертвовать ради этой любви. Ну, или почти всем… Жениться на Лизе-Лотте он, слава богу, не собирался. Правда, как он говорил, ПОКА не собирался — пока идет война… Но возможно — когда-нибудь потом они и соединят свои судьбы!

Он так рисковал, вытаскивая Лизе-Лотту вместе с ее отродьем из гетто. А она даже не способна была сделать вид, что любит его, заставляла страдать. Но — «неизменно была добра». И добрее «фрау Шарлотты» Курт никогда не встречал людей! А еще — она была чистая, верная, идеал немецкой жены, прекрасная женщина. И, оказывается, не она была виновна в том, что совершила расовое преступление, а… Доктор Гисслер! Он позволил ей выйти замуж за этого еврея. Он не защитил свою внучку. Такую хрупкую, нежную, беззащитную! Бедненькая «фрау Шарлотта» чудом не погибла! Курт искал ее — но не мог найти… Они встретились совершенно случайно…