Вампиры - [2]

Эту женщину все горожане знали уже сорок лет.

После учительницы из развалин вылезли местный почтальон, королева школьного бала и ее жених-футболист, а потом несчастная студентка, которой необратимо не повезло проколоть шину на длинном темном проселке, лишь казавшемся пустым и безлюдным.

Обычный набор. Но неладно с пропорциями.

Через полтора часа после упокоения последней твари Энтони просмотрел записи Кота и заключил:

– Девять, включая вожака. Но только три мужика. Эй, босс. Они там были заняты, уж точно.

Ворон взял планшет с записью, взглянул и лаконично отрезал: «Нет».

Оба посмотрели в сторону приближающегося джипа. Вернулся Кот с командой могильщиков. Они выгрузили пустые канистры из-под коагулянта и забросили их в фургон.

Подошел местный.

– Думаешь, где-нибудь другое логово? – поразмыслив, спросил Энтони.

Бычьи шеи, широченные плечи – и такой понурый, весь будто выжатая тряпка. Джек подумал, что после пятичасовой бойни Энтони выглядит скверно – и это, наверное, к лучшему.

– Нет. То бишь я никогда не слышал, чтобы мужиков держали порознь. Во всяком случае, новичкам необходимо быть поближе к вожаку.

– Тогда как оно получилось, что…

– Черт возьми, Энтони! Я не знаю, отчего они не появились раньше. Может, чем-то были заняты?

– Интересно, чем именно?

Ворон вздохнул. К нему всегда приставали с такими вопросами. Он был самый опытный ветеран, уже три года в деле. Наверное, самая длинная в мире карьера в этом занятии. Но с чего им взбрело в головы, что он знает хоть полхрена про вампиров? Да никто про них ни хрена и ни о чем. Чтобы узнать, надо долго прожить. Наблюдать, замечать. А кто тут долго живет? Достали, право слово. Глядят будто на ходячий справочник. Да какое у них право…

Джек вовремя придавил злость, глубоко вздохнул, снова посмотрел на Энтони. Когда того подхватила Команда, он был вполне себе профи, внешний полузащитник в «Сиэтл сихокс» – и человек с острым проницательным умом, храбрейший, безоговорочно лояльный. Уж он точно заслуживает ответа от того, кто объявил себя вождем и командиром.

– Энтони, прости. Я просто не знаю, – честно ответил Джек.

Ворон скомандовал пикинерам расслабиться, саперам – забить последние заряды глубоко в обломки, и пошел переговорить с Котом, оживленно общавшимся с местными. Рядом местный падре, отец Эрнандес, благословлял в последний путь девять кучек пепла. Ворон не без труда подавил раздражение при виде нелепо семенящего священника. «Святоши, мать их!»

– …Мы это называем «соком Джоплина», потому что придумал это для нас Карл Джоплин, – объяснял Кот мэру и типу с ним, чьего имени Ворон не помнил. – Тогда им трудней выбраться наружу. Им и так трудно выбираться, знаете, а в особенности открыть чертов гроб. Вы вспомните…

– Эй, Вишневый Кот! – заорал Ворон, которого вконец достала местная глупость.

Чертовы жители захолустья еще два часа назад были перепуганы до немоты, а теперь с деланым интересом, эдак снисходительно и вежливо расспрашивают. Конечно, Ворон ожидал подобной метаморфозы с самого полудня, но лучше оттого не стало.

Кот извинился, отошел, провожаемый разочарованными взглядами. Ворон обнял его за плечо, заговорил шепотом, так что местные видели, что он говорит, но не могли разобрать слов. И очевидно оскорбились.

– Мать твою, ты что, не видишь? – буркнул Ворон.

– Ну да, – обиженно согласился Кот.

Ну да, надо же – и в самом деле обиделся.

– Черт, они мне уже и понравились. Знаешь этого парня-банкира, Фостера? Он захотел построить…

– Он захотел надуть твою и мою задницы, – перебил Ворон.

Кот замялся, нерешительно и рассеянно глянул на толпу.

– …Ну, да, – наконец выдавил он.

Оба закурили и пошли к машинам.

– Но знаешь, Джек, они не то чтобы очень, – виновато зашептал Кот. – Они же пытаются вытащить себя из дыры, ну, найти хоть какое достоинство. Ты ж сам мне про это и рассказывал.

– Им не следовало загонять себя в дыру, – неумолимо отрезал Ворон.

– Джек, их вампиры туда загнали.

– Ну да, мать их, вампиры. Но, Кот, что это меняет? Местные не встали против них, забились в угол, а теперь хотят отомстить нам за то, что мы сделали их работу. У меня к ним никакого сочувствия.

– Но мы ж так их раскатали перед всем городом.

Ворон остановился, оглянулся и повторил:

– Никакого сочувствия.

– Слушай, ну зачем так заводиться? Они же просто, ну, застыдились, или вроде того.

– А тебе не приходило в голову, что им есть чего стыдиться? – осведомился Ворон.

Несколько секунд оба молчали.

– Ладно, – вздохнув, согласился Кот. – Я подготовлю.

– Не надо, – покачав головой, буркнул Ворон. – На этот раз – не надо. Я не намерен мириться с этим дерьмом.

Кот искоса глянул на него.

– Но все равно, мне следует…

– Черт возьми, нет! Слушай, меня достали бесхребетные ублюдки. То они ползают на коленях, умоляют нас, потому что не хватает яиц встать против тварей, превращающих жен и дочерей в кровошлюх. То они изо всех сил стараются сделать вид, что вовсе не ползали на коленях, мелкие кретины. А мол, тут всего лишь сделка, как любая другая, и вовсе не важно то, что мы прискакали перед самой резней.

Ворон чуть не задыхался от злости. Он выронил, расплющил о землю сигарету, прикурил вторую.