Вампиры пустыни - [72]

— Нет, никакой ошибки, — заверил меня он. — Я сам составлял завещание, и мистер Ливингстон дал мне указание обратиться к вам. Говорите, вы его вообще не знали? — Он задумчиво нахмурился. — Это определенно странно, потому что он вас знал. Вы едва ли смогли бы его забыть. Мистер Ливингстон был калекой: правую сторону тела чуть ли не полностью парализовало.

Френсис Флэгг АРОМАТ

Пер. М. Фоменко

Знаменитый врач и известный деятель Общества психических исследований[29] задумчиво раскуривал трубку. Дело было вечером, в 1931 году.

— Сталкивался ли я за все годы изучения странных явлений с чем-либо не подпадающим под критерии того, что нам угодно именовать «естественным объяснением»? Сложно сказать. Но много лет назад… — Он замолчал и чиркнул спичкой. — Пожалуй, лучше я вам расскажу.

— В то время я был молодым врачом и практиковал медицину в одном из городков Новой Шотландии. Тогда я еще не состоял в обществе, но уже интересовался спиритуализмом и родственными предметами. В университете моим руководителем был Мюнстенбург[30], и я видел некоторые из его уникальных экспериментов в области гипноза. Мюнстенбург проводил и другие эксцентричные исследования, связанные с так называемыми оккультными или тайными знаниями, о чем известно немногим. Именно под его влиянием я занялся психологией — и кое-какими другими областями знаний, которые в университетах не признают и не изучают.

Спустя положенное время у меня, естественно, появилась коллекция странных фактов и впечатлений, а также большая библиотека, отнюдь не состоявшая из сухих медицинских трактатов. По счастью, я обладал небольшим доходом, не зависящим от практики, и мог посвящать больше времени чтению и исследованиям, чем пациентам. Мой кабинет находился в так называемом здании «Геральд», жил же я в «Брунсвике», старомодном пансионе, и не только жил, но и завтракал, обедал и ужинал.

Однажды вечером я сидел у себя после ужина, наслаждаясь трубкой и книгой Хадсона «Лань в Гайд-парке»[31], как вдруг раздался торопливый стук в дверь.

— Войдите, — рассеянно отозвался я.

Вошел худощавый, темноволосый и темноглазый молодой человек с бледным лицом и незапоминающимися чертами. Поселился он в «Брунсвике» не так давно — всего за несколько дней до этого хозяйка представила мне его за завтраком. Звали его Лемюэль Мейсон. Как я понял (хоть по виду этого не скажешь), происходил он из рыбаков Люненбурга. Он закончил педагогическое училище и после летних каникул собирался занять место учителя в местной частной академии. Показался он мне тихим и самым обыкновенным молодым человеком лет двадцати с небольшим. Однако наблюдательный взгляд врача подсказал мне за обеденным столом, что он чем-то серьезно болен: его бледное лицо казалось чересчур изможденным и даже свидетельствовало о сильном расстройстве. Первые же слова молодого человека поразили меня.

— Доктор, скажите, я схожу с ума?

— Вероятно, нет, иначе вы бы не спрашивали, — ответил я, изобразив обнадеживающую улыбку. — Не скажете ли, что вас беспокоит?

Он произнес что-то невразумительное. Я пристально наблюдал за ним и после внимательно осмотрел.

— Нет, — сказал я, — признаков безумия я не нахожу. Со всех точек зрения вы совершенно нормальны. Все ваши физические и психические рефлексы и реакции соответствуют норме. Вы, конечно, испытываете некоторое нервное возбуждение и немного, что вполне понятно, взволнованы теми странными впечатлениями, о которых вы говорили. Но я вновь уверяю вас, что пережитое вами найдет простое и научное объяснение.

Я не был ни в чем уверен и сказал это, лишь стремясь его успокоить. Я понимал, что для точного определения его психического состояния понадобятся более длительные наблюдения.

— Скажите, как выглядит ваша комната? — спросил я. Он уже сообщил мне, что живет в другом корпусе примерно в двух кварталах от моего.

— Комната маленькая, доктор, не больше вашей прихожей.

— И как она обставлена?

— Там стоит железная кровать, шкаф, стол и два стула.

— А теперь еще раз, и помедленней, расскажите мне о том, что случилось.

— Я снял эту комнату из-за дешевизны — благодаря ее репутации плату назначили символическую.

— Репутации? О чем вы?

— Точно не знаю. Кажется, там умерла какая-то девушка. Я никогда не считал себя нервным человеком, не верю в привидения и прочую чепуху. В общем, я обрадовался возможности сэкономить.

— И что же вы видели?

— Ничего. И это самое любопытное, — хрипло рассмеялся он. — Но я чувствовал запах…

— Ваша комната как-то соединяется с соседней?

— Нет. Единственная дверь с фрамугой ведет в холл.

— Кто-либо еще упоминал о запахе?

— Насколько мне известно, нет.

— А окно?

— Окно выходит в сад позади дома. У окна растет слива, а под ней разбита клумба с анютиными глазками и кустами роз.

— Вы уверены, что запах исходил не от них? В знойный и влажный вечер запах цветов может быть довольно сильным.

— Нет, доктор, все было совсем не так. Разрешите, я изложу все с самого начала. Въехал я вчера после обеда. В девять лег в постель. Окно и фрамуга над дверью, конечно, были открыты. Около часа я лежал и читал. Во время чтения я чувствовал какой-то тонкий аромат, раз или два даже вставал и выходил в холл. Запах при этом исчезал. Это был, однако, только намек на запах. Затем я погасил свет и заснул.