Вампиры: Когда ночь сменяет ночь - [19]

Он покачал головой.

— За это время я многое узнал о людях с нашим даром и убеждён, что он никому не даётся просто так и не исчезает бесследно. Вы всё ещё стоите на границе меж двух миров, дитя. Душа ваша осталась человеческой — именно поэтому вы отказались от убийства.

Я слушала отца Энтони, почти обратившись в статую. То, что он говорил, не вполне соответствовало истине. От убийства я отказалась не из человеколюбия — сначала мной руководило упрямство, потом корысть. Но здравое зерно в рассуждениях преподобного отца всё же было. Я вспомнила удивление Арента, поначалу не верившего, что я могу обходиться мало похожей на кровь субстанцией, вспомнила его слова: "С кровью к бессмертному переходит жизнь жертвы — поэтому его мёртвое сердце начинает биться как у живого. Мы не можем не убивать. Мы существуем за счёт смерти…"

Тогда, втайне разделяя удивление Арента, я не раз задавалась вопросом, как же всё-таки существую, не убивая. И теперь получила ответ. С рождения балансируя на границе между мирами, я, ещё будучи человеком, была связана с потусторонним миром, а, став потусторонним существом и всё ещё балансируя на той же границе, сохранила больше человеческих черт, чем другие мне подобные. Я могла не убивать потому, что кровь была для меня скорее пищей, как для человека, а не частью ритуала, питающей душу демона. Отец Энтони прав: сменились акценты, я осталась прежней. Эта мысль наполнила меня ликованием. Но почти сразу я задумалась.

— Тот, кто меня обратил, тоже был "стоящим меж двух миров". Значит, и он мог сохранить человеческие черты?

— Судя по вашим рассказам, он не был человеком, даже когда был им, — возразил отец Энтони. — Но, возможно, существует что-то другое, отличающее его. Какая-нибудь особенность, общая для всех "стоящих меж двух миров", обретших бессмертие.

Я с горечью пожала плечами.

— Кто знает? В общении со мной он старательно избегал подобных тем. Сейчас я знаю о бессмертных немногим больше, чем когда была человеком.

— Я мог бы вам в этом помочь… — начал отец Энтони, но, заметив мою улыбку, поправился, — или хотя бы попытаться. Есть люди, пусть и очень немногие, чей разум свободен от страха перед неведомым. Они способны ответить на стук извне, не дрогнув. У меня есть друг. Он…

— …обладает вашим даром? — не удержалась я.

— Скорее вашим мужеством. Думаю, вам будет интересно с ним побеседовать. Он собрал коллекцию редких рукописей. Возможно, среди них найдётся то, что вам пригодится. Я могу связаться с ним завтра же.

— Он знает обо мне?

— То, что вы мне доверили, — ваша исповедь. Тайны её я не нарушу.

Я успокоенно кивнула.

— Спасибо. Но я хотела просить вас о другом…

Против опасений, моя просьба не вызвала у отца Энтони никакого смятения — только беспокойство, что у меня не хватит сил переместить в нужное место нас обоих. Я же беспокоилась, как он это перенесёт. Мне, когда я была человеком, приходилось нелегко, особенно поначалу. Хотя, не исключено, что тогда причина была в Доминике, который делал всё для того, чтобы каждое перемещение доводило меня чуть не до клинической смерти. Сейчас я очень постаралась двигаться плавно, но это не помогло. Оказавшись на земле, преподобный отец покачнулся, глаза закатились, и он медленно осел. Я осторожно прислонила его к стволу дерева и, набрав воды в ближайшем озере, смочила ему лоб. Он глубоко вздохнул и спросил:

— Где мы, дочь моя?

— В Канаде, — облегчённо улыбнулась я. — В национальном парке Уотертон-Лейкс.

Я выбрала небольшой участок на одной из поросших лесом гор, подальше от случайных туристов, обозначив его границы каменными валунами. Знакомый ритуал длился несколько минут, но после я предложила немного прогуляться, чтобы преподобный отец окончательно пришёл в себя. Он бросил на меня благодарный взгляд. Какое-то время мы шли молча, пока он осторожно не поинтересовался:

— Всё время хотел спросить вас, дитя. Вы говорили об особенных свойствах, которыми обладает кровь людей с нашим даром. Что это за свойства?

Я выдержала его взгляд.

— Кровь "стоящего меж двух миров" даёт бессмертному силу убить себе подобного — то, чего никто из нас не может, но о чём каждый мечтает.

— То есть, вы смогли бы избавиться от того, кто вас обратил?

— К чему этот вопрос?

Отец Энтони испытующе всматривался в моё лицо. Светло-карие глаза излучали теплоту.

— Уверен, у вас даже не возникло мысли воспользоваться моей кровью. И это то, о чём я говорю. Ваша душа осталась прежней. Я буду молиться, чтобы вы сохранили её такой.

Усмехнувшись, я проследила взглядом за пролетавшим мимо ночным насекомым.

— Хотите сказать, стоит мне поддаться слабости, и то немногое, что осталось во мне от человека, уйдёт вместе с жизнью моей первой жертвы? Это я уже поняла.

— Тогда прошу вас, не поддавайтесь этой слабости никогда.

Глава 4

Обратное перемещение отец Энтони перенёс гораздо легче, тут же выразил надежду увидеть меня в скором будущем, напутствовал десятком благословений, и на том мы расстались. Я вернулась в Уотертон-Лейкс и, наполнив освящённой землёй несколько вместительных сосудов, оставила их в одном из арендованных домов. Нетерпение охватывало меня всё сильнее. Едва с ним справляясь, я помчалась в Нью-Йорк в надежде, что в городе, "который никогда не спит", шоппинг-центры будут открыты допоздна. Переносясь из бутика в бутик, я судорожно перебирала десятки вешалок в попытке найти что-нибудь соответствующее долгожданному моменту, уже отчаявшись, случайно глянула на витрину и радостно замерла. На неестественно выгнутом манекене красовалось платьице из лёгкой золотистой ткани, удивительно похожее на то, что было на мне больше года назад в ту памятную ночь, когда… Более подходящий наряд было даже трудно представить. Осталось только разыскать Доминика. То, что я не чувствовала его присутствия, усложняло дело. Но я хорошо помнила дом на скале, в котором мы проводили ночи, когда я была смертной. Наверняка Доминик заглядывает в него, хотя бы время от времени. Наскоро приняв душ, я быстро оделась и, даже не досушив волосы, закружилась в вихре.