Вампирские архивы: Книга 2. Проклятие крови - [32]

— Здесь, — ответил голос, тихий, хриплый и по-прежнему бесполый. — Что вам угодно, сэр?

По заговорил официально и решительно; он стал артиллерийским сержантом, когда ему еще не стукнуло двадцати одного, и с тех пор научился находить подходящий тон.

— У меня есть дело, — заявил он. — Я, видите ли, журналист. Мне поручено разобраться со странным отчетом.

— Журналист? — удивился его собеседник. — Странный отчет? Заходите, сэр.

По воспользовался приглашением и шагнул в темноту, услышав в тот же миг за спиной режущий ухо щелчок закрывавшегося замка. Ему сразу же припомнился очень похожий звук: когда он угодил в тюрьму, за ним точно так же резко захлопнулась дверь камеры. Не самое приятное воспоминание о жизненных передрягах. Однако глаза его понемногу привыкли к слабо струившемуся в окно лунному свету.

Он стоял в темной прихожей, отделанной деревянными панелями, но без мебели и без всяких украшений, драпировок или картин. Однако он находился здесь не один, а в компании женщины в длинной юбке и кружевном чепце, завязанном под подбородком. Она была примерно его роста, с напряженным взглядом, а ее глаза как будто светились изнутри. Женщина замерла неподвижно и молчала, ожидая, пока он подробнее объяснит, зачем пришел.

Он именно так и поступил. Назвал себя и, немного покривив душой, представился редактором отдела «Доллар ньюспэйпер», получившим задание сделать интервью.

— Итак, мадам, эта история касается преждевременного захоронения…

Женщина подошла к нему почти вплотную, но, когда он повернулся к ней лицом, неожиданно отшатнулась. По отметил, что от его дыхания она отпрянула, как отлетевшее перышко. Он вспомнил чесночную колбасу Пембертона и огорчился. Подтверждая его мысли, женщина предложила ему вина — видимо, чтобы перебить чесночный дух.

— Могу ли я предложить вам бокал канарского вина, мистер По? — любезно спросила она и открыла перед ним боковую дверь в комнату.

Он вошел и увидел, что комната оклеена бледно-голубыми обоями. Лунный свет, поглощенный и повторно отраженный в них, создавал какую-то искусственную, призрачную атмосферу. Именно этот странный свет По и заметил в окне. Женщина взяла бутылку со стола без скатерти, налила вина в металлическую чарку и протянула ему.

По страстно хотелось выпить, но совсем недавно он дал больной жене торжественное и искреннее обещание не притрагиваться к алкоголю, так легко разрушавшему его. Запекшимися от внезапной жажды губами он через силу выговорил:

— Благодарю вас, мадам, но я предпочитаю воздерживаться от спиртного.

— А-а, — понимающе улыбнулась она.

По обратил внимание на ее белоснежные зубы.

Затем она прибавила:

— Меня зовут Элва Гаубер, жена Джона Гаубера. То, о чем вы хотели со мной поговорить, не вполне понятно и мне самой. Ясно одно: все произошедшее — правда. Мой муж был похоронен на Истменском лютеранском кладбище…

— Простите, миссис Гаубер, но, по моей информации, похоронена была женщина.

— Нет, похоронен был мой муж. Он тяжело болел. Тело его стало холодным и бесчувственным. Лечащий врач, доктор Мичем, констатировал смерть. Я похоронила мужа под мраморным обелиском в фамильном склепе. — Она говорила усталым, но твердым голосом. — Это случилось вскоре после Нового года. В День святого Валентина я пришла на его могилу с цветами и услышала, как он шевелится и бьется под плитой. Я потребовала вскрыть могилу. И теперь он живет… если можно так выразиться.

— Он жив? — переспросил По. — Он в этом доме?

— А вам бы хотелось взглянуть на него? Переговорить с ним?

Сердце По застучало, как взбесившийся паровой молот, спина похолодела. Такое ощущение всегда доставляло ему своеобразное удовлетворение.

— С огромным удовольствием, — заверил он женщину.

Она пошла к другой двери, которая вела внутрь дома. Открывая ее, миссис Гаубер замерла на пороге, словно собиралась с духом, как перед прыжком в холодную воду. Затем стала спускаться вниз по ступенькам.

По спускался вслед за ней и подсознательно, автоматически прикрыл за собой дверь.

Сразу наступила полная, непроглядная тьма, как в тюрьме, как в могиле. Да, именно как в могиле. Элва Гаубер приглушенно вскрикнула:

— Нет… лунный свет… впустите его!

И вдруг тяжело и бессильно упала, покатившись вниз по ступенькам.

По испугался и быстро спустился к ней, рискуя в любую минуту свернуть себе шею. Она лежала, привалившись к нижней двери, врезанной в деревянную панель. По тронул ее — тело было холодным и окоченевшим, без малейших признаков жизни. Он лихорадочно шарил по двери своей маленькой худой рукой, наконец отыскал ручку и распахнул дверь. Через проем заструился тот же странный лунный свет. По нагнулся, чтобы подтащить женщину поближе к свету.

В то же мгновение она глубоко вздохнула, подняла голову и привстала.

— Как глупо с моей стороны, — хрипло извинилась она.

— Это я виноват, — оправдывался По. — Ваши нервы, истощенные силы, подорванное здоровье — и вот результат. Неожиданная темнота, узкое тесное помещение, все это плохо повлияло на вас. — Он пошарил в кармане в поисках спичек. — Если не возражаете, я зажгу свет.

Она протянула руку запрещающим жестом:

— Нет-нет. Хватит лунного света.