— Только бы ты был здесь, дедуля, — мысленно заклинала Сэм, потому что иначе она зря тащилась сюда по пыли и солнцу десятки миль.
— Здравствуй, девочка, заходи, — старик не изменился и радушно встретил ее на пороге. Все его букетики и баночки были на месте, Сэм даже показалось, что их стало немного больше.
— Сезон сбора снадобий, — пояснил дед, поймав ее взгляд. — Зачем пожаловала?
— Что-то мне подсказывает, дедуля, что вы и так в курсе. — Ответила Сэм.
— Поживешь немного? — хитро подмигнул ей дед.
— Отчего б и не пожить, — в тон ему отозвалась Сэм. Потом присела за стол и почти тут же была одарена очередной большой чашкой с пойлом. — Сэмюэл, я пришла по делу.
— Все приходят ко мне по делу. — Старик сел за стол напротив нее.
Сэм вздохнула, не зная с чего начать и как лучше объяснить.
— У меня больше нет снов. Я не исчезаю. — Она отставила чашку в сторону и взглянула старику в глаза. — Но я едва выдерживаю. Мне кажется, что еще немного — и меня расплющит. Как будто какое-то безумное давление наваливается на меня снаружи, и я не способна его выдержать.
Старик молчал, крутя в руке матовые камушки.
— Если перегородить реку плотиной, — начал он, — то за ней русло сначала пересохнет.
— И где тут появляется лунная корова? — не удержалась Сэм.
Старик только укоризненно посмотрел на нее.
— Так вот, когда эту плотину прорвет, вода разрушит все на своем пути. Это будет как стихийное бедствие. А если не строить запруд, то мало-помалу вода будет течь себе, и на берегах, омываемых водой, будет хорошо и зелено.
— Дедуля, я представляю себе плотины. Вы это к чему? Я говорю, что плохо мне как-то последнее время, и все хуже.
— Упрямая девка, я и говорю тебе: закрылась ты от силы, вот она и напирает на твой забор. Отвори — пусть течет понемногу. И всем благо от этого будет.
— Отворить что? Связь с Малькольмом? Это он тебя надоумил? — Сэм насторожилась и готова была уже сражаться за свою свободу.
— Остынь. Не было его у меня с тех пор, как я ему сказал правду. Так больше и не видел его.
— Какую правду?
— Что любит он тебя. — Старик безнадежно махнул рукой.
— А, эту, — протянула Сэм. — Тогда ясно.
— Что ясно-то. До чего ж вы упрямые.
— Да что тебе толку, я не пойму, дедуля? Что ты нас сватаешь все время?
— Я сватаю? — дед подскочил с табуретки и забегал по кухне. Потом успокоился и снова сел за стол. — Хочешь облегчения: я уже сказал тебе, что не так.
— Не отгораживаться от силы, — Сэм уставилась в стол, рассматривая трещины и муравьиные дорожки, пролегавшие прямо по его поверхности.
— Верно, — подтвердил Сэмюэл, — ты и сама все знаешь.
* * *
Засыпать дома с твердым намерением раскрыться и предельно расслабиться было очень странным для Сэм. Она так привыкла полировать свою броню за последние недели, что уже не понимала, как можно без нее обойтись. Как можно добровольно не то, что снять ее, но хотя бы приоткрыть.
— Блин, блин, блин… — выругалась она. Ничего не получалось. Она погружалась в сон, как солдат в полном обмундировании с пулеметом и тремя запасными лентами.
Билл ушел на встречу с очередным заказчиком, и сражаться с ее собственной защитой больше было некому. Когда, наконец, обессилев от попыток разоблачиться, Сэм полностью выдохлась и начала отключаться поневоле, она поднялась и, недолго поколдовав на кухне, залпом выпила целую чашку хорошего заварного кофе. Глаза раскрылись сами собой и больше не закрывались. Сэм накинула плащ и пошла прогуляться. Формально лето еще не закончилось, но осень уже плавно окрашивала город в желтые тона. Мимо ее плеча пролетел рыжий дубовый лист, его тонкие прожилки светились в лучах фонаря, он совершил несколько грациозных кругов, прежде чем упасть на аллею. Рядом пронеслась ночная бабочка, заставив Сэм вздрогнуть от шороха ее крыльев. Ветер нежно коснулся ее лица и наполнен был сотней разных запахов, каждый из которых она могла отделить и распознать. Ночь переливалась оттенками, она больше не была одной сплошной чернотой с размытыми пятнами освещения.
— Это же… — Сэм опешила, — я вижу мир его глазами, его чувствами. — Сердце Сэм забилось сильнее от сделанного ею открытия. — Конечно же! — Она смотрела вокруг, и ночной мир открывался для нее заново. Она никогда не видела его таким. Она даже не догадывалась. Как же это было прекрасно: хотелось закрыть глаза и ощущать, настолько богаты были ощущения. Хотелось открыть глаза и воспринимать, так ярко, так проникновенно, как редко удавалось ей днем. Она ощущала себя пробудившейся. Все было так пронзительно, словно до сих пор она лишь видела сны, а не бодрствовала.
* * *
— Ты куда пропала? — Билл ждал ее дома. — Я уже начал переживать.
— Да ладно тебе, Билли, я не маленькая.
— А что у тебя с глазами? — продолжал беспокоиться он.
— А что с ними? — удивилась Сэм.
— Зрачки… расширились. Очень. — Билл был явно озадачен. — Ты ведь не решила заняться собственной терапией?
— Терапией? — На лице Сэм отразилось недоумение. — А, нет, никакой химии, если ты об этом. — Она усмехнулась. — Я пойду спать.
— Чем займешься завтра? — невинно поинтересовался он.
— Съезжу, пожалуй, на недельку на море. — Улыбнулась Сэм, и Билл недоверчиво на нее уставился:
